Находясь близко, ждут далеких;
пребывая в полной силе, ждут утомленных;
будучи сытыми, ждут голодных;
это и есть управление силой.

Матушка была сегодня особенно красива. Авель заметил за собой, что постоянно смотрит на нее и пытается копировать ее движения. Она выглядела невероятно грациозной в своем темно-синем платье с цветочными принтами, вышитыми на легкой ткани переливающимися нитями. Ее волосы были заплетены в тугую косу и это была полная и безоговорочная заслуга Авеля: он потратил пол часа у себя дома, чтоб заплести ей косу. В волосах были живые цветы катаников, Авель специально для матушки сорвал парочку белых бутонов со своего комнатного цветка и вплел ей в волосы. Видеть восторг на лице мамы было очень приятно и Делакур гордился собой во всех смыслах этого слова.
Утром они встретились в квартире Авеля, мама принесла несколько каталогов с рецептами тортов и они попробовали ее вкусные кексики с чаем. Как бы хорошо Авель не готовил, он все равно считал, что мама готовит лучше. А мама считала наоборот. После завтрака они пошли по магазинам, купили ей несколько новых платьев и пару рубашек для Делакура, мать еще очень долго удивлялась, почему на всех рубашках ее сына отсутствуют несколько пуговиц.
Все потому, дорогая матушка, что очень часто с меня эти рубашки срывают вместе с пуговицами.
Авель пожимал плечами, выдумывал истории о том, что это все коты отрывают клыками пуговицы и играются ими и пытался перевести тему в другое русло, потому что конец существования Делакура наступит тогда, когда мама узнает, что ее сын очень часто спит с разными людьми. Иногда с женщинами, иногда с мужчинами. И, несмотря на то, что мама у него была очень толерантной и доброй особой, парню все равно бы не хотелось, чтоб она узнала. Она не станет любить Авеля меньше, но, скорее всего разочаруется в нем и точно будет грустить.
Сейчас они шагали по аллее в сторону продуктового магазина, Авелю нужно было скупиться домой, а матушка хотела попить. После этого она бы отправилась гулять со своей старой знакомой, сын же отправился бы домой. Таков был план. Они болтали об учебе Авеля, о его частных занятиях с Дейли, мама очень восхищенно высказывалась о Марсе, постоянно спрашивая есть ли у него кто-то. Авель лишь пожимал плечами, потому что иногда у Марса был Авель. Не часто, однако бурно был. Впрочем, об этом матушке тоже знать не особо нужно было.
В продуктовом сразу стало прохладнее и Делакур с наслаждением прикрыл глаза. Начало осени было жарким, везде еще бушевала зелень и было ощущение, что они все еще находятся на стадии окончания лета. Для Авеля сейчас шел тридцать девятый день августа. Мама тут же потащила его к полкам с водой, звонко рассказывая о том, как сегодня на ней пытались одновременно умоститься Вольф и Гагарин.
- Ну, даже если они котики большие, они тоже хотят, чтоб матушка их погладила. - засмеялся Авель. - А ведь Вольфу всего пол года и он уже по размерам как Гагарин. Мне кажется, он вырастет большой даже по меркам этой породы.
Они взяли по бутылке газировки, Авель вернулся за корзинкой, потому что, ну, Делакуры не очень умное семейство, и двинулись в сторону  отдела с овощами. Там то Авель и заметил его.
Рыжие, спутанные волосы, довольно неряшливый вид и вечно кислая мина.
- Дюк? - удивленно воскликнул Авель и тут же прикрыл рот, оглядываясь на матушку. К его счастью, она была слишком занята, сравнивая две редьки и не услышала этого нелепого отклика. Делакур выдохнул, снова смотря на рыжее недоразумение. Илиан пришел работать барменом к ним в бар и отношения у них не складывались. Авель был слишком манерным, по мнению Дюка, а Илиан был слишком пиздюком, по мнению Авеля. В голову пришел самый глупый вопрос из всех, но осознание глупости пришло слишком поздно: - что тут делаешь?... В смысле, кхм, не хватает денег на нормальные секс-игрушки, и ты решил импровизировать?
Он вздернул бровь, ухмыльнувшись, на секунду снова оглянулся на матушку и приблизился к Дюку.
- Если при этой милой женщине ты пиздонешь что-то лишнее, я обещаю, что суну этот огурец тебе в зад без смазки. - прошипел он, и очень мило заулыбался, потому что Габриэль как раз подошла к ним.
- Твой друг? Добрый день, милейший! Я Габриэль, мама Авеля. А вы...? - она протянула руку Илиану, а Авель закрыл глаза и отвернул голову, чтоб не дай Мерлин не увидеть жмет он ей руку или целует. Нужно будет потом незаметно уговорить ее протереть руки антисептиком, мало ли, что Илиан этими хваталами трогал.

Статика

День выдался какой-то не очень. Началось все с того, что проснулся он с навязчивой мелодией в голове, а потом все утро пытался подобрать ее на гитаре, но ничего путного так и не вышло. К тому же закончилось все тем, что пришел Майло и ебнул его подушкой за то, что тот якобы бренчит в сраную рань. Ну, во-первых, было уже почти одиннадцать и, во-вторых,.. окей Илиан забыл кинуть заглушающее, так что может быть совсем немножко заслужил.
Как-то все не клеилось с этого самого утра. В Косом переулке его цапнула кусачая герань прямо из горшка, который просто проносила мимо какая-то волшебница. Она, конечно, долго извинялась. Волшебница, не герань. Но все равно вышло как-то неприятно. Потом в музыкальном оказалось, что с его заказом что-то напутали и в итоге ему пришли не те пластинки. Дела не клеились, как будто кто-то напоил его антиподом феликса фелициса, если такой существовал. Мрачный, как осеннее небо над Лондоном, Дюк возвращался домой. Возвращаться приходилось пешком, потому что Майло не нравилось, когда он внезапно аппарировал в квартиру. И уже практически возле дома Илиан вспомнил, что брата сегодня вечером не будет, а значит на своих двоих он пехал зря. Аппарировать уже не было смысла, к тому же на горизонте забрезжила знакомая рожа.
Дэнни выглядел так, словно обдолбался эйфорийным эликсиром или надышался амортенцией. Илиан, конечно, знал, что он ужас как прекрасен, но такая реакция на собственную персону несомненно только радовала и воодушевляла. А потом случилось и вовсе невиданное.
— Давай сделаем че-нибудь прикольное!
В присутствии Илиана Дюка эти слова автоматически становились заклинанием по призыву ебанутых приключений на задницу. Скайлер сам не ведал, что на себя только что навлек. В глазах рыжего расцвел недобрый огонек, лицо разъела самая заговорщицкая ухмылка из его арсенала, он моментально встрепенулся, как будто день начался заново. — Ты по адресу — бодро уверил его Илиан, забросил руку на плечи, развернул и повел в обратную сторону: — У меня как раз завалялось кое-что дохера прикольное.
Дюк на самом деле так задрался за сегодня, что не прочь был расслабиться в хорошей компании. Обычно это означало накидаться с Майло или потусить с Микки, но тусить с Марлоу в последнее время стало как-то самую малость напряжно. Поэтому Илиан только бросил косой взгляд на его дверь, когда открывал свою и быстро шмыгнул в квартиру, опасаясь, что Мик может невзначай выйти и столкнуться с ними вотпрямщас. Здравый смысл, разумеется, твердил, что раз он встретил Скайлера на улице, идущего в направлении ОТ их дома, значит к Марлоу он сегодня уже заваливался и того нет на месте, иначе они уже зависали бы все вместе в соседней квартире. Но прислушиваться к  голосу здравого смысла — это не про Илиана.
Он перешагнул через стопку книг прямо на входе в гостиную. Майло недавно увлекся русалками и теперь квартира была завалена чтивом про чешуйчатых, рыжий даже пару дней назад нашел какой-то странный комикс весьма эротического содержания. Оставалось только надеяться, что Майло не сбежит с какой-нибудь хвостатой красоткой в ближайший фонтан. Дюк бросил ключи на журнальный столик, заваленный разнообразным дерьмом, и пошел дальше в смежную с гостиной кухню, отделенную также заваленной разнообразным дерьмом барной стойкой, бросив через плечо: — Располагайся.
— Марлоу... с Валли сегодня развлекаются без нас? — как бы невзначай поинтересовался Дюк перед тем, как подумал, зачем он вообще спрашивает о Марлоу, ладно хоть Валли успел приплести, чтоб не вышло совсем уж косячно. Параллельно он бубнил "где-то тут было..." и шарился по верхней полке кухонного шкафа, пока с победным воплем "АГА!" не нащупал скрытую дезиллюминационными чарами небольшую жестяную банку. Еще немного пошарившись в самой банке, Илиан зажал в кулаке пакетик и убрал банку на место, снова прикрыв чарами. В пакетике содержались сушеные листья тентакулы. О том, каким образом Дюк их заимел, лучше не упоминать в приличном обществе, лучше не упоминать вообще ни в каком обществе, потому что "образ" был не то чтобы очень легальный. Он это дело припрятал в баночку давно и оставил до лучших времен. И вот сейчас эти времена настали, а Скайлер так вообще везунчик. Илиану не понадобилось много времени, чтобы смастерить самокрутку. — Ты мне доверяешь? — он загадочно улыбнулся и поиграл бровями. — Ладно, чтоб ты не подумал, что я собираюсь тебя травить — Дюк показательно затянулся первый, а потом протянул самокрутку Дэнни, устраивая зад на диване, предварительно скинув с него какое-то шмотье.

Статика

Майло было прекрасно известно, что порой Илиан был той еще сволочью.
Знакомство с братом все еще казалось ему едва ли не чудом, свалившимся на голову и поразившим, так сказать, в цель. Вот только это самое знакомство принесло с собой и ряд проблем. Например, его близкий и дорогой родственник почему-то не был идеальным человеком, как того хотелось бы, и если бы Майло рос с Илианом с пеленок, наверняка не видел бы его минусы настолько ярко и отчетливо. Сейчас же он мог лицезреть любой его проеб, феерический и не очень, закрывать глаза на добрую половину, чтобы не разочаровываться и не страдать, да и в принципе многое прощать.
Из хорошего, что принес в жизнь Илиан, были многочисленные знакомства, о которых Майло не мог и мечтать, обитая среди магглов.
Ему нравилось быть с братом, но иногда мудацкое поведение слишком поражало воображение.
Сейчас, например, Майло стоял в коридоре, держал распахнутую дверь, пялился во все глаза на хахаля своего старшего брательника и пытался понять, что там полагается говорить, если к тебе приходят с разбитым сердцем. В голову ничего не приходило. Он всегда считал себя умным, а теперь мог только многозначительно и грустно замычать в ответ. Тем не менее, Майло посторонился, пропуская Авеля.
— Да-да, конечно... я... эм...
Страдания, настолько явственно отраженные на лице бывшего Илиана, приводили в ужас.
Кажется, полагалось то ли не дать плакать, то ли наоборот позволить выплакаться.
Майло окончательно оробел, потоптался на одном месте, растрепал шевелюру. Ему хотелось воспользоваться моментом и сбежать, пока Авель не очухался. Никто бы не начал порицать его за это хотя бы из-за того, что о постыдном побеге не получилось никому рассказать: ситуация сама по себе была не слишком-то выигрышная.
Но Майло оставался самим собой. Он сжал кулак, одновременно с этим призывая все свои силы на помощь, затем присел с Авелем на корточки и обнял его за плечи, даже прижал к себе, похлопал ладонью по спине.
Можно было сказать, что все в порядке, но нет ведь, не было. Что все наладится? А черт знает Илиана, с ним никогда ничего не угадаешь!
Вообще-то Майло не понимал, зачем нужно было бросать Авеля, потому что парнишка казался ему со всех сторон идеальным. Попытки найти отрицательные черты проваливались, хотя были подозрения, что любого ухажера брата он бы встретил с радостью щенка лабрадора.
— Он обязательно одумается. Это наверняка какая-то глупая ошибка, — пролепетал Майло.
Он огляделся по сторонам, словно надеялся, что где-то в коридоре спрятана подсказка с тем, как себя правильно вести. Ничего такого, конечно, не было.
— Не сиди на полу, здесь холодно. Идем на диван? — Майло старался говорить очень ласково, усердно гладил спину Авеля, будто планируя протереть в ней дыру, и был кошмарно испуган.

Статика

Если используете гиф

Вечером летним, пятничным, когда большинство работающего люда спешило промочить глотки в пабах или познать иные способы отдохновения плоти, Арчибальд О'Кэрролл находился у себя дома, на Паффапод драйв и в данный момент смазывал руки кремушком из аптеки Малпеппера. Кремушек понадобился ему затем, что, придя домой и не найдя вдохновения на статью, Арчи пошёл искать его там же, где и всегда: в выполнении бытовой рутины без использования магии. Та ещё диковинка для выходца из волшебной семьи, но Арчи как-то довелось выучиться мыть посуду самому, вручную, и уже тогда он понял, что подобное занятие, не требующее осмысления, здорово помогает привести мысли в порядок. Найти, так сказать, музу. Кожа вот только потом остаётся слишком уж сухой. Здесь и вступал на защиту кремушек.
Сегодня, впрочем, медленно втирая в ладони нежную субстанцию, пахнущую лемонграссом, Арчи чувствовал разочарование - и щепотку страха, подступающего к горлу. Подвела его не продукция Малпеппера - но посуда, точнее, её помывка: обычно терапевтическая, вот уже который день она не давала искомого эффекта. Как и постирка вещей (трусы, опрометчиво брошенные в порошок с красными носками, нынче игриво отдавали розовым). Как и вычёсывание Мэйв (укусы на пальце ещё не сошли до конца).
Приходилось признать - муза так просто возвращаться не собиралась. Вероятно, была очень на что-то обижена. И Арчи даже подозревал, на что. Только как это редактору объяснишь...
Колонку в предыдущий выпуск он одолел с горем пополам. Уже едва ли вспомнил бы сюжет горе-шедевра, попавшегося ему под руку тогда, зато отчётливо помнил (и морщился каждый раз, вспоминая), каким сухим, вялым и неживым вышел текст. Суше было разве что письмо от редакции, в котором отчётливо сквозило: мы даём тебе свободу действий, Арчибальд, но сейчас ты совсем не оправдываешь доверия. То есть, не Арчибальд, конечно же. Злобный Критик. Нынче, правда, Тревожный и Самоедский.
Арчибальду так-то на деле не было нужды гадать, где собака порылась. Вся проблема его заключалась в том, что он так и не отпустил материал позапрошлого номера - ту свою колонку, где он впервые... Ох, вдох-выдох!... Где он впервые дерзнул выйти с Марсом Дэйли в открытую конфронтацию. Ну то есть как, открытую... Из-под маски анонимности, но - наконец-то вслух. Наконец-то на всеобщее обозрение. Наконец-то не в тишине комнаты, но громогласно объявил, разложил по полочкам, разжевал, чем его бесит этот зарвавшийся всеобщий любимчик. Ладно, в этот раз дело было даже не в личной, необъяснимой, но жгучей неприязни, что Арчибальд пестовал в себе годами. В этот раз Марс Дэйли дейсвительно задел его за живое.
О, эта его статейка. Статетьюшка. Статечьишко!
"О двух мирах в двух словах".
До сих пор от воспоминания о ней у Арчи начинала презрительно кривиться губа и подрагивать от гнева руки. И вот, в этом, конкретно в этом было главное отличие от всего прочего, на что он когда-либо писал хлёсткие, едкие резенции в "Каком Колдуне": обычно, чтобы отпустить, ему хватало того, чтобы выговориться. Максимум - увидеть свои слова напечатанными и испытать злорадное удовлетворение.
Но не в этот раз.
В этот раз он всё ещё не отпустил. Мысленно, он всё ещё возвращался, вновь и вновь, к неслучившемуся, невозможному диалогу с Дэйли, выплёвывал аргументы ему в лицо, разносил в пух и прах...
Смешно - и Арчи действительно усмехается, плеская в кружку с пляшущими медведями заварку, заливая молоком и размешивая сахар - Дэйли ведь наверное даже не прочитал.
Когда на всю квартиру раздаётся громкий стук в дверь, он едва не роняет чай прямо на пушистые тапочки.
Стук повторяется - и звучит как гром с небес, Голос Господень, не меньше, для бедного Арчи, который, конечно же, никого не ждёт, кроме, разве что, возмездия за писательский блок... но о нём-то никто не знает, верно?
Может, он развернул сегодня на работе чей-то важный патент, и теперь разъярённый изобретатель хочет исправить эту ошибку кровью? Не так чтобы с ним не случалось ничего подобного раньше...
Может, он затопил соседей снизу, когда мыл посуду?
Арчи с опаской перебирается в коридор, держась за кружку как за спасительный якорь. По хорошему, стоило бы за палочку - но та далеко, а у Арчи от страха ноги ватные, что его любимое одеялко.
- Кто там? - слабо окликает он.
Ответом ему становится с грохотом высаженная дверь, что приземляется прямо ему под ноги. Вскрик, сорвавшийся с его губ, ни в каком романе не смогли бы описать как "мужественный" или "полный достоинства".
На пороге стоит фигура.
Фигура, очень хорошо знакомая Арчибальду О'Кэрроллу - можно сказать, до боли.
Марс Дэйли собственной персоной, просит любить и жаловать.
И у Арчи всего два варианта обстоятельств, которые могли привести Дэйли к нему на порог: либо он его новый сосед и зашёл попросить яиц да молочка. Либо - и от этой мысли у Арчи холодеют пятки, в которые секундами раньше дезертировало сердце, - его сдали. Его как Злобного Критика из "Колдуна". И знаете что?
Даже когда очень хотят испечь пирог, ради яиц обычно двери не вышибают.
А вот когда чьи-то чужие яйца хотят оторвать и намотать на люстру - очень даже да.
Арчи смотрит Марсу в глаза и полнится первобытным ужасом, но вместе с тем, на какую-то шальную, безумную толику - гордостью.
Марс Дэйли прочитал его ответ.
Наверное, лишь это заставляет его найти в себе зайчатки самообладания и подобие голоса, пусть и дрожащего:
- Не соблаговолите объяснить, что всё это значит?
Сказанное в лицо его вполне реальной погибели, это звучит смелее, чем вся его жизнь. И Арчи не может не сдать назад - пытаясь сделать вид, что вовсе этого не делает:
- Не хотите чаю? Только верните на место дверь - дует.
Зря-зря-зря! тут же шепчет Арчи внутренний голос. Если он оставит дверь на полу, кто-нибудь может увидеть, как он тебя убивает!