Одна из лучших идей, посетившая не слишком светлую голову Кристиана, была решением сменить фамилию. Не потому, что он сентиментально страдал от воспоминаний, а потому, что в былые времена его искали всем СС – как не искать пропавшего без вести сынка Обергруппенфюрера и генерала полиции Рейнхарда Гейдриха? И он сбежал совершенно малодушно в дивный новый мир: Германия еще не успела проиграть войну, а пропавший без вести Клаус уже сменил имя и переселился жить в Швецию, а оттуда – в Японию, где, к его неудовольствию, застал и Хиросиму, и послевоенную оккупацию. Причина, впрочем, была не в малодушии, а в совершенно верном расчете, что в родной стране его в его новоприобретенном амплуа могут пустить на опыты кучка фанатиков, одержимых эзотерикой и сатанизмом; в том, что папочка, стоит любимому сыну только выйти на свет божий, отдаст его на органы, Клаус, глубоко посвященный в дела СС, не сомневался – в Германии бы позаботились о том, чтобы появление вампира не осталось незамеченным. Вот он и улизнул туда, где на это не стали бы обращать внимания.
После того, как война закончилась и мир начал потихоньку приходить в себя, оказалось, что вампиры далеко не единственные чудеса на этом свете. В частности Кристиану открылась целая вселенная, ранее не познанная – вселенная магов и волшебников, в которую при любых других обстоятельствах он бы, обычный маггл, никогда не попал. Это было восхитительно, чудно и очень интересно; еще будучи Клаусом Рейнхардом, он не очень рвался скучать, настолько, что сбежал на фронт в Польшу, как только ему стукнуло 18, а став Кристианом Вебером игнорировал скуку как вид. Кровавая и беспринципная работа его не пугала, деньги водились, жизнь вокруг стала налаживаться, а Япония оказалась на редкость годной страной. Правда, через пару лет к нему заявились люди из местного Министерства Магии, чтобы поставить на учет как вампира, но к тому времени Кристиан уже неплохо успел узнать мир волшебников, чтобы вести себя адекватно их ожиданиям: на замечание о том, что в рацион его должны входить лишь специально выращенные животные, он сдержанно кивнул и пообещал вести себя хорошо. Но даже сносно вести себя не вышло.
Вебер много путешествовал, наблюдал за тем, как строится новый мир, подгадал момент для перемены собственных убеждений из принципов в выгоду, не то чтобы раскаялся, но решил, что подход его бывшей идеологии непрактичен, потихоньку обрастал сомнительными связями, но всегда возвращался в Японию, где дышалось свободно, пусть и слегка радиоактивно. Его тянуло на природные катастрофы, а в Токио землетрясения и цунами не были редкостью. Настолько не были, что в определенный момент ему даже стало немного скучно, чего он терпеть не мог. Скука могла бы погнать его на поиски приключений, но именно в этот момент он встретил Мэико, почему-то спокойно отнесшуюся к его увлечениям. За годы жизни он встречал разных волшебников, однажды беседовал во Франции со странным парнем, интересующимся бессмертием, но подавляющее большинство из них стремились к миру и процветанию или же выгоде для себя – это все он уже видел, и, хотя он относился к их миру больше, чем к миру магглов, даже с ними Кристиану быстро становилось тоскливо. В планах принцессы был первородный хаос и то, что самому вампиру было близко – окончательное сближение миров, вот бы все бывшие его соплеменники смогли узнать то, что открылось ему. Он бы посмотрел на лица старожилов Третьего рейха, пытавшихся провести очередной оккультный ритуал. Кроме того, это было совсем не скучно, и про себя Вебер окрестил это предприятие «операция валькирия». Даже если ничего из этого не выйдет, решил он, панику в Британии можно будет навести. Как в былые времена. чуть-чуть лирики Все случилось в самой середине Второй Мировой: отряду Клауса не посчастливилось попасть под воздушный обстрел. Им помогли: союзные воска к тому моменту еще не озлобились так, чтобы добивать людей, которых можно было легко спасти, даже фашистских солдат, а, может, озлобились, и Клаусу просто повезло, но выжившие перекочевали в один из госпиталей. Рана его была несерьезна, через пару дней он уже пошел на поправку, но среди сестер милосердия, работающих в ночную смену, была одна темноволосая, кудрявая полячка, точно еврейка (от чьей помощи, конечно, Клаус, оказавшийся в положении пострадавшего, ни разу не отказался – куда-то все его железные убеждения разом пропали, когда нужно было сделать перевязку), не рвущаяся особо оказывать помощь немецким солдатам, особенно ему, находившемуся в статусе командира. Чаще всего от нее им доставалась не помощь, а проклятия на плохом немецком – чтобы понимали. Радушия, разумеется, никто особо не высказывал, но это барышня была совсем рьяной; настолько, что однажды ночью Клаус очнулся, стоя на коленях посреди леса на промерзлой почве, а она медленно кружила перед ним. Вокруг были аккуратно разложены люди из его отряда – уже мертвые – и он явно был следующим. На все таком же ломанном немецком сестра спросила его имя, он не хотел говорить, что что-то вытащило из него слова словно магнитом. Она очень быстро поняла, кто перед ней; начались все новые и новые вопросы о местоположении военных баз, о его семье, о фюрере, и после очередного Гейдрих отчетливо понял, что убивать его не собираются. То выражение, что он видел на ее лице, сулило нечто куда хуже смерти – нечто, которое он тогда постичь был не в состоянии. Перед тем, как напоить офицера СС своей кровью, она пообещала, что он будет страдать. И следующие два месяца Клаус страдал, как и было обещано: не понимал ни кто он такой, ни что с ним происходит, ни жив ли он на самом деле. Разобрался он только тогда, когда набрел на какую-то крохотную деревню в забытой всеми глуши: выпил всех жителей за ночь и разобрался. Со всеми остальными премудростями бытия вампиром он разбирался дольше, но очень быстро понял, что полячка не угадала, когда хотела ему отомстить – это была не жизнь, а сплошное удовольствие. Видимо, если хочешь наказать отъявленного приверженца идеалов фашизма, не давай ему повод убивать людей.
|
Учитывая, что ты самый странный и самый старый из нашей веселой японской компании, а еще совсем даже не японец, ничего толкового я самостоятельно не придумала. Мы всегда можем подумать вместе, например. Думаю, ты любишь японскую культуру, думаю, с уважением относишься к традициям и не без интереса – к древней императорской династии. И вообще, мы бывшие и настоящие союзники в старом-добром перекраивании мира. Учитывая, что уже несколько лет ты гипотизируешь кого не поподя, чтобы косяки принцессы не выплыли на поверхность, и развлекаешься с нами от души, мы тебе как минимум не неприятны. Ну, может, помимо Акиры – с этим могут быть проблемы. Потому что ты, конечно, не самый добродетельный союзник и не подходящая компания для принцесс. | Мы тут планируем мир перевернуть, здрасьте. Хотим, чтобы все знали, какие чудесные люди правят Японией. Планы такие: будем рушить Европу, начиная с Британии. Мэико хочет поучаствовать в слиянии миров, потому что верит, что для Европы и Атлантики это кончится войной и упадком, а для Японии, следовательно, возвышением и прибылью. А еще ей хочется быть богиней (никто не обещал, что у вас здравомыслящий лидер, ребята), ну, если не настоящей, то хотя бы в глазах всего мира. В данный момент мы дипломаты в Британии на КЧМ. У нас может быть как одна общая линия, так и совершенно разные, со мной вовсе не обязательно ходить за ручку, главное, чтобы цели у нас были схожие, а как их воплотить – всегда придумаем. Я бы еще пожелала не относиться к этому очень серьезно: мы будем угорать и трэшить, это без сомнения, и хорошо бы быть готовыми к мысли налажать, проиграть, умереть, оказаться в Уганде, выйти замуж за гоблина, найти голову древнего демона. В общем, креатив приветствуется. Предрасположенность к странноте тоже. Глубокое и принудительное погружение в японскую дичь без акваланга гарантируем. Да Геббельс всемогущий, ты мертвый однажды реально существовавший вампир-ссовец, если это не упоротость, то я не знаю. Просто приходи, и мы устроим всем хакуну матату. |
x0 
x0 
x0 
x0
