Их общение продолжалось вот уже полгода.
Крис не настаивал, он старался быть тактичным и даже хорошим, уделять много времени, кружить вокруг Тристана так, чтобы как можно явственней дать ему понять, насколько он нужен и как сильно с ним хочется быть рядом. Это напоминало какое-то безумие: еще ни разу Крис не был так сильно увлечен кем-то, что порой забывал о себе. Единственное, что он делал постоянно - это заботился о собственном внешнем виде, притом так, чтобы уж точно вызвать восхищенный взгляд одного единственного человека, интересовавшего его так, что первые утренние мысли были о нем. Но прохожие, вообще все люди, казалось, смотрели активней, чем сам Тристан, и это порой сильно выбивало из колеи.
Пару раз к Крису подходили познакомиться. С ним, кажется, действительно хотели быть, ему предлагали и отношения, и просто перспективу разделения постели на двоих, а то и на троих, но в самый решающий момент Крис отказывал, даже если перед этим соглашался, решая, что нельзя столько времени тратить на одного единственного человека, который замер в нерешимости и остановился на этапе свиданий.
Это выносило Крису мозг. Он был взрослым человеком, сформировавшейся личностью, имел потребности, выходившие уж точно за границы изредка случавшихся попыток подержаться за руки. Тристана даже не получалось поцеловать в щеку - он сбегал, стоило только попытаться сократить расстояние.
Крис говорил себе, что просто нужно подождать. Он напоминал про неопытность Тристана тогда, когда, находясь наедине с собой, злился и готов был начать от бессилия разбивать вещи. Как-то он не успел вовремя спохватиться и разбил любимую чашку, а потом от расстройства неправильно склеил с помощью заклинания. Никогда с ним не происходило подобного. Крис понимал, что постепенно идет ко дну с этим кораблем, не хотел с него сходить, даже когда действительно совершал очень убедительные попытки. Неопытность Тристана не могла пройти сама собой, нужно было что-то делать, раз было желание попробовать отношения, и порой появлялись мысли, что Тристана просто нужно зажать у стены, чтобы у него не было возможности дернуться и сбежать. На это не хватало решимости.
Когда Крис понял, что ведет его не просто интерес, а влюбленность, на неделю сбежал в Индонезию, пытался прийти в себя, но только начал помирать от жары и едва не утонул во время начавшихся муссонных дождей, сменил место дислокации на Канаду, торчал у озер и искал внутреннюю гармонию. Оказалось, что она была беспощадно потеряна, а канадские комары ничем не отличались от тех, что обитали в Евразии.
Тристану Крис ничего не сказал, лишь отговорился делами, выдумал тысячу и одну причину, почему пропадал почти четырнадцать дней, а сам пытался украдкой посматривать, чтобы понять, действительно ли исчезновение огорчило.
Он стал улавливать слишком много знаков. Крису казалось, что Тристан смотрит на него влюбленными глазами, казалось, что его хотят взять за руку, казалось, что того и гляди наконец-то поцелуют... но нет. Все заканчивалось одинаково: они шли на свидание, а потом прощались едва ли не с помощью рукопожатия.
В какой-то миг Крис, все же не сдержавшись, поцеловал Тристана в щеку. Они провели прекрасный вечер наедине, гуляли по настолько романтическим местам, что даже самый черствый сухарь бы не выдержал. И Тристан даже решил проводить Криса до дома, что было, видит Мерлин, великолепным решением, заставившим сердце биться чаще. Потом, конечно, ничего не последовало, кроме короткого "пока". Это было ожидаемо. Мириться с этим Крис не стал. Он поймал Тристана за руку, дернул на себя, собираясь поцеловать, но стушевался, прижался губами к щеке, проблеял "до завтра" и сбежал, а после весь вечер ел мороженое из огромного ведра и вопил о том, какой же он невероятный неудачник. Да таких даже свет не видывал! И ладно бы Тристан, но с ним самим что? Уже ведь полтинник, а ведет себя так, как девочка-подросток.
Слишком долго Крис себя не жалел - в этом не было смысла.
Они снова ходили на свидания, а в День Святого Валентина Крис подарил Тристану коробку конфет - пришлось забегать к нему на работу, потому что оказалось, что у авроров в этот день было слишком много важных дел. Или, может, это было просто отмазкой из-за зашкаливающей романтической атмосферы, захватившей, казалось, весь город. Крис старался не вдаваться в подробности, потому что боялся, что та правда, которая ему не понравится, может задеть слишком сильно. Он и так был на удивление не уверен в собственных силах.
К началу марта все снова стало казаться крайне печальным. Растения зацветали, птички пели, парочки обнимались на каждом углу, а их собственные отношения не сдвинулись с мертвой точки, и Крис вдруг явственно начал осознавать, что так оно и будет вообще всегда, не было шансов что-то изменить. Он пытался. Крис опять старался поцеловать, опять вернулся к почти агрессивному флирту, видел, что этим лишь пугает успокоившегося наконец-то Тристана, унывал, вздыхал и снова плыл по течению.
На воркование влюбленных, там и сям попадавшимся на пути, Крис едва ли не скрипел зубами.
Как так вышло, что вся его жизнь теперь вертелась вокруг любви? Да рассказать кому, то ведь и не поверят.
Крис опять плюнул на все и решил, что так дело не пойдет. Он даже так и сказал Тристану: хватит, нельзя больше стоять на одном месте, они не вечны и не молодеют, поэтому нужно наконец-то идти дальше, пусть и не вместе. И вот, сказал, тебе время, чтобы подумать, насколько тебе все нужно. И даже знаешь, где найти, когда наконец-то ответишь себе на все вопросы.
Ждал ли Крис, что Тристан прибежит в этот же вечер? О, он вообще-то надеялся, что его сразу же схватят за руку, жарко шепнут в губы, что решение уже давно принято, поцелуют, а дальше будут все те ощущения, которые описываются в бульварных женских романчиках. Как бы не так!
Тристан не появлялся, и Крис успел на него страшно обидеться, убедить всех своих друзей, что любви нет - или хотя бы она бессмысленна и беспощадна, - устроить несколько не щадящих печень пьянок, съесть килограммов пять мороженого и даже дважды горько порыдать в состоянии, когда алкоголя в крови было больше, чем эритроцитов.
Итак, ему дали понять, что больше ничего не будет.
Крису было больно, и он заявил сам себе, что даст Тристану неделю, а после просто соберет вещи и уедет куда-нибудь - например, во Францию. Лондон казался отвратительным, он был ужасен, мерзок, и оставаться в нем не хотелось.
В этот же вечер на пороге дома оказалась Мария - и откуда она только знала, где живет Крис? - и сообщила, что Тристан находится в Святом Мунго в тяжелом состоянии. Эта новость мигом выбила из колеи, заставила перестать распускать сопли, взять себя в руки и больше не устраивать страдания на ровном месте. Он попросил Марию держать его в курсе, хотя, конечно, порывался в ту же секунду побежать в палату Тристана, но его бы, разумеется, попросту не пустили. Разрешили это сделать только спустя два дня, и Крис, заручившись поддержкой единственного знакомого колдомедика, торчал у постели Тристана, показывал зубы всем тем, кто советовал ему идти домой и даже один раз почти устроил скандал в коридоре, но вовремя был пойман колдомедбратом, который дал ему большую кружку горячего шоколада, гладил по плечу и обещал, что все будет хорошо. На этой ноте Крис в очередной раз разрыдался, зато получил разрешение оставаться у постели Тристана столько, сколько захочет, долго шмыгал краснющим носом и кивал головой, обещал, что будет вести себя хорошо.

В слезах и соплях Крис был не единожды, но тогда - по-настоящему сильно и активно. Вообще-то он был тем еще плаксой по натуре своей, мог иногда расчувствоваться, но всегда это делал без посторонних. Ему не нравилось, что кто-то может подсмотреть и обвинить в слабости, но и, кажется, подобных случаев, сопоставимых с нынешней ситуацией, никогда не было.
Сейчас у него просто не оставалось выбора.
Крис вернулся в палату только тогда, когда в достаточной мере успокоился, взялся за книгу, открыл на странице, на которой остановился в прошлый раз.
Ему нравилось читать. Иногда Крис настолько проваливался в книги, что не замечал ничего вокруг, описанный мир вставал в его воображении яркими картинками, живыми и настоящими, от них порой захватывало дух. Он мог читать везде и при любых обстоятельствах, ставил книгу перед собой на стол, когда ел, относился к ним, вместе с тем, с трепетом, и если вдруг на страницы попадала какая-то случайная капля, очень сильно расстраивался, а иногда приходил в бешенство. Крис читал быстро, буквально заглатывал произведение за произведением, не делал разницы между жанрами. Иногда ему казалось, что если закинуть его в библиотеку, он не вылезет, пока не прочтет абсолютно все, что там имеется.
Вот уже второй день он не продвигался дальше одной страницы, и сейчас Крис в очередной раз перечитывал строки, толком не понимая, о чем в них говорится. Можно было бы решить, что он неожиданно отупел, но нет: мысли попросту были заняты совершенно другим, воображаемым мирам в них не было места.
Шевеление на кровати заставило Криса мигом поднять голову и бросить тщетные попытки почитать.
Ему не показалось. О чудо, ему не показалось, это не было игрой уставшего разума!
Тристан очнулся, пялился, а на лице его было написано какое-то сложное выражение. Оно оставалось таким же, когда он сел, и Крис отвечал на его взгляд, забыв, в общем-то, что полагается что-то говорить и как-то реагировать. Слова подобрать не получалось, хотя, казалось бы, чего сложного в "я рад, что ты очнулся"? Но нет же. Крис зачем-то вспомнил, что происходило между ними до этого. О, он лгал себе, когда заявлял, что ничего не будет иметь значения, самое главное, чтобы Тристан проснулся. Ему бы хотелось, чтобы вся ситуация резко наладилась, а сам Крис оказался понимающим и всепрощающим.
Такого не было.
Больше всего Крису сейчас хотелось натянуть на лицо улыбочку, сказать, что раз уж Тристан очнулся, тогда тут делать больше нечего, и уйти.
Хорошо, что он этого не сделал.
Пара мгновений - и Тристан притянул к себе, поцеловал, выдал вслух фразу, снова поцеловал. Крис был слишком ошеломлен, чтобы что-то говорить, часто моргал, понимал, что сейчас либо начнет смеяться, либо ругаться, либо вообще разревется, все никак не мог определиться, поэтому просто шмыгнул носом, пересел на кровать, обнял Тристана и уткнулся лицом ему в плечо. Так он просидел, наверное, с минуту, восстановил дыхание, а после смог отлипнуть и опять посмотреть в глаза.
- Если бы я знал, что ты очнешься, накрасился бы, - пошутил Крис.
Он нервничал, даже пальцы, которыми поглаживал Тристана по щеке, подрагивали, но это все было вполне объяснимо.
Крис никогда бы не подумал, что первый их поцелуй будет в больнице. Ему вообще не представлялось, что когда-то он будет настолько остро реагировать на простое действие, будто бы действительно был неопытным и неловким.
- Наверное, стоит позвать кого-нибудь, сказать, что ты пришел в себя.
Крис не сдвинулся с места: сидел рядом, водил рукой по щеке, убрал Тристану волосы со лба, пялился и вообще-то не очень понимал, каким образом докатился до такой жизни. Никуда идти он, конечно, не хотел, а вместо этого наоборот закрыл глаза и прижался лбом ко лбу.
Оказывается, все время до этого он был просто страшно напряжен, а теперь из него будто вынули все кости. Ну надо же.

Это все было, пожалуй, неожиданно. Хоть Крис и надеялся, что в какой-то момент они перейдут с дошкольных ухаживаний хотя бы к уровню школьников, не верил до конца, что все происходит именно сейчас. Особенно странно было от мысли, что, оказывается, для более активных действий им обоим требовалось наконец-то узнать, что все может быть очень плохо. Крис, разумеется, тешил себя надеждой, что Тристан понял, насколько может быть плохо без того, кто за ним бегает и едва ли не заглядывает в рот, после их финального серьезного разговора. Может, даже тогда, когда в него летело проклятие, все неожиданно переосмыслил.
У самого Криса с переосмыслением было плохо. Казалось, в голову кто-то напихал вату, потому что вместо мыслей было нечто непонятное.
Мысленно обозвав себя плаксой, Крис фыркнул и дернул плечом. Он очень старался сделать грозный или хотя бы капризный вид, но это у него не получалось.
- И никогда это у меня не было тонны косметики, - проворчал он, но как-то беззлобно, отвечал сначала на взгляд, а потом - на поцелуй.
Ему тоже показалось, что Тристан наконец-то дорвался и теперь не может остановиться. Крис, конечно, не имел ничего против, даже превращал довольно невинные прикосновения губ в полноценные поцелуи, неспешные и вдумчивые, даже ласковые.
Они могли продолжать очень долго, особенно после того, как Тристан улегся.
Крис, вдруг подумавший, что он весит тонну, а одновременно является неудобным и костлявым, не знал, как бы так втянуть живот и на какую часть тела опереться, чтобы стать пушинкой, поэтому в какой-то момент просто смирился и осторожно перебрался Тристану под бок, положил голову ему на плечо и даже обнял за пояс. Надо было многое сказать, в первую очередь - что волноваться не о чем, он никуда не денется, останется рядом столько, сколько потребуется, но вместо этого Крис просто лежал, тихо дышал и изредка двигал большим пальцем, вроде как поглаживая бок.
Тишина умиротворяла.
Крис закрыл глаза, позволяя себе наконец-то расслабиться, и понял, что не только в последние дни был страшно напряжен, но и вовсе даже плохо спал. Пока что он не пытался выключиться, да и организм этому сопротивлялся, упорно заявляя, что ситуация слишком стрессовая.
- Что?
Слова Тристана действительно дошли не сразу. Крис посмотрел на него, задумчиво помолчал, а после этого улыбнулся и потерся носом об щеку.
- Плата будет соответствующая, не переживай, - отшутился Крис.
Ему не хотелось получать ложную надежду. Может, Тристан говорил это все под действием произошедшего, а затем возьмет и поменяет мнение. Или даже вообще сделает вид, что ничего не было. Крис собирался перестать делать первые шаги и посмотреть, что будет дальше, пусть и не был уверен, что сможет долгое время сидеть ровно и не дергаться. Ему действительно нравился Тристан, это была абсолютная и очевидная влюбленность, от которой было глупо отмахиваться.
И вот они лежали вдвоем в больничной палате, делили одну койку на двоих, а перед этим поцеловались. Можно было бы забыть, что до того были целые полгода бесконечного забега, но Крис все же был мстительным, вредным и злопамятным.
- В следующий раз просто больше не заставляй меня так долго ждать. Полгода - это все же ужасно долгий срок, я бы предпочел, чтобы события двигались немного быстрее. И теперь твоя очередь звать меня на свидания и говорить комплименты, может, тогда я окончательно забуду, каким ты был идиотом.
Крис еле заставил себя заткнуться и прикусить язык.
Ему хотелось признаться в чувствах, но это было бы слишком поспешно, да и ставить себя в слабую позицию не хотелось. Достаточно того, что его увидели без макияжа, что он сидел здесь, в палате, несколько дней, а перед пробуждением Тристана вообще рыдал у колдомедбрата на плече. О последнем вообще нельзя было ни в коем случае рассказывать, уж больно это казалось неправильным и не состыковывалось с тщательно продуманным образом.

К такому Криса жизнь не готовила.
Иногда бывает так, что мельчайшего землетрясения достаточно для того, что спящий, казалось бы, вулкан начал активничать. Тогда начинается все: и пепел до небес, и страшный гул, будто эти самые небеса падают, и извержение лавы, а в итоге ближайшие селения умирают, не имея шансов на выживание.
Вот и сейчас у самого Криса не было шансов, потому что Тристан, недавно валявшийся едва ли не полумертвым, решил закрыть пятилетку за три года. По всей видимости, шесть предыдущих месяцев он раскачивался и размышлял, как быть и что сделать, теперь наконец-то пришел к абсолютно однозначному выводу и осознал, с какой стороны стоит подходить к другому мужику.
Крис полуодобрительно замычал, напрочь позабыв о том, что они лежат на довольно узкой больничной кровати, что они сюда прибыли не на отдых, да и вообще Тристана не стоило слишком сильно тревожить. Когда эта мыслишка все-таки посетила разум, Крис, конечно, попытался сопротивляться и отползти, но это было не особенно реально: в его макушку мигом уперлась спинка.
Кажется, все же в одном из них возобладал здравый смысл. Крис машинально потянулся, чтобы продолжить прерванный поцелуй, остановил себя и тоже сел, прочертив головой по металлу.
- Я не... что?
По всей видимости, говорить про разумные решения было слишком рано. Крис открыл и закрыл рот, нахмурился и действительно собрался начать выговаривать быстро одевавшемуся Тристану, что так дела не делаются. Проблема была даже не в Марии, хотя и в ней тоже, и не в том, что всякий в больнице решит, что это именно он похитил Тристана для собственных грязных нужд, притом еще и бессознательного. У Криса и без того была не самая лучшая репутация, а сейчас, когда он утаскивал пострадавшего аврора, которого ему и так с больгим трудом доверили... ох, быть беде.
Он уже видел, как все дамы семьи Дарквуд приходят в его дом и, будто фурии, набрасываются прямо с порога.
- Тристан, это неправильно. Ты еще слишком сильно слаб, тебе полагается постельный режим, и я рад, конечно, что ты выбираешь делить эту самую постель со мной, но тебе не пять и даже не пятнадцать, чтобы сбегать из больницы, - занудно начал Крис. Он действительно отчитывал Тристана, будто был строгим и серьезным родителем, едва ли пальцем не грозил. - Это безответственно. Ты аврор, ты должен заботиться о собственных жизни и самочувствии.
Тристан, вбивший себе в голову правильную последовательность действий, не слушал - казалось, только активней начал собираться, а потом и вовсе подошел ближе и заставил перестать скороговоркой выдавать вполне благоразумные вещи. Крис не очень понимал, что мог противопоставить поцелую, да ему и не хотелось. Вот только к аппарации он был немного не готов.
Оказалось, что Тристан тоже.
На какие-то считанные секунды показалось, что все плохо, что перемещение повлияло на неокрепший организм так, что теперь им придется еще неизвестно сколько времени разгребать последствия.
- Простить? Тристан, видит Моргана, ты все же идиот! - Крис не успел вовремя прикусить язык и заменить Моргану на Мерлина, как это полагалось в любом приличном обществе. Он сердился, что не было удивительным, предпочитал, чтобы перед ним не падали на одно колено, а если бы это и делали, то одновременно с предложением руки и сердца. - Больше никакого геройства. Вставай, обопрись на меня.
Крис помог Тристану подняться, перехватил его за пояс, чтобы не было больше попыток рухнуть. Большую часть сил приходилось прилагать к тому, чтобы не ворчать.
Они дошли до спальни без приключений. Там Крис усадил Тристана на кровать, погладил его по голове, а после полез в гардеробную. Магией он отодвинул в стороны висевшую рядами одежду, уставился на появившиеся флаконы с зельями, достал нужное и вернулся к кровати.
- Пей, герой. Это поможет тебе восстановить силы.
Крис был уверен, что зелье не навредит. В больнице он не только рыдал, пялился на бессонзнательного Тристана и смотрел в книгу, но еще и узнал, что применяется для лечения. Ему было достаточно услышать название зелья, чтобы мысленно разложить его по ингредиентам и подобрать то, которое не войдет с ним в конфликт в случае применения. Сейчас единственное, что могло грозить Тристану после выпитого - это легкое головокружение в течение пяти минут. Ерунда, если брать в расчет то, что он и без того на ногах плохо стоял.

Крис никак не отреагировал на то, что Тристан повторил упоминание Морганы. Сейчас были проблемы посерьезней!
Хотя, конечно, раз их отношения неожиданно шагнули вперед и раз они оба друг о друге уже многое знали, можно было начать поднимать завесу тайны и сообщать о некоторых особенностях. Например, стоило точно посвятить свое партнера в то, каким образом происходит заработок денег. У них мог случиться конфликт взглядов на правильность подобных действий, потому что сообщить аврору, что ты занимаешься темной магией - это не очень-то умно. А если Тристана когда-то будут проверять сывороткой правды? Что тогда? Он ведь может обо всем разболтать. Но, конечно, то, что Крис приличную часть времени проводил в Лютном переулке, говорило о многом.
Он, словно строгая мамочка, проследил, чтобы зелье было выпито до последней капли, забрал флакон и отправил его в раковину.
- Законное, конечно. И абсолютно точно тебе не навредит. Что у тебя вообще за мнение такое обо мне, ты думаешь, что я занимаюсь только незаконной деятельностью, что ли?
Крис мог бы надуться, но не стал этого делать.
Целоваться он тоже не полез, потому что прекрасно знал, насколько сильно его затошнит от зелья: особенности организма давали о себе знать не в самые удачные моменты жизни, с этом приходилось как-то мириться. Впрочем, у Криса имелось все и под себя тоже, а зелье, которое он дал Тристану, придется варить заново, потому что оно было сделано на продажу. Но ничего, даже если слетят деньги - это не так страшно, как если бы у него в квартире валялось бессознательное тело одного самого настоящего идиота. Милого, конечно, просто до ужаса, и все же.
Некоторое время Крис постоял, строго глядя на Тристана. Он быстро сдался: выражение лица смягчилось, с губ сорвался усталый вздох, и Крис сел на кровать. Ему до конца не верилось в происходящее, поэтому прикосновение к бедру было очень осторожным. Крис будто бы проверял, настоящий ли человек рядом с ним или нет.
Зато дальше было интересно. Крис довольно хмыкнул - все-таки аврорат в этой стране работал неплохо. Или это сам Тристан решил полюбопытствовать и нарыть в свободное время все, что только было можно? Это было лестно, хоть Крис и предпочел бы рассказывать о себе все самостоятельно.
- Даже та-а-ак? - протянул он. - А если я сейчас тебя укушу?
Лично для Криса смысла кусаться не было. В теории, он мог пить кровь, но предпочитал этого не делать, потому что вкус ему совершенно не нравился. Зато поиграть в сурового и кровожадного вампира было можно, поэтому Крис даже укусил Тристана в шею, не сильно сдавив кожу зубами. У него не было ни клыков, ничего. Так себе вампир, что ни говори. Зато после этого можно было прижаться губами к месту укуса и на том успокоиться.
Крису было любопытно. Он улегся на Тристана, сложил руки у него на груди и поставил на них подбородок, прищурился.
- Что ты еще обо мне знаешь? Не поделишься? Я не буду спрашивать, по каким каналам связи ты доставал информацию и почему не спросил лично у меня, но теперь мне интересно, что еще, кроме моего происхождения, для тебя не секрет.
Как и всякий темный волшебник, Крис просто ненавидел раскрывать какие-то свои секреты, а внезапно всплывавшие факты вообще заставляли его чувствовать некоторую паранойю.

Реакция была невероятной. Если бы Крис знал, что оно у Тристана работает вот так, уже давно бы совершал вероломные нападения или хотя бы раздражал кожу дыханием, травинками, хоть чем-то таким. Конечно, вряд ли получилось бы достичь подобного прекрасного эффекта, но попытаться-то стоило. Ему понравился стон, да и напряжение всего тела было слишком очевидным.
Но, конечно, долго так развлекаться было нельзя. Крис собирался обязательно продолжить утром, без вариантов. Ему хотелось получить все то, что не додавали до этого, но подождать несколько часов стоило.
За ночь Тристан должен был восстановиться после зелья, начать чувствовать себя лучше, а сам Крис - отоспаться.
Пока что было время беседы, чем-то напоминавшей светскую.
Тристан говорил, а Крис, слушая его, улыбался и думал, врут ему или не очень. Он не обладал способностью читать мысли, плохо разбирался в выражении лиц, потому что зачастую был сконцентрирован на себе. Ему хотелось знать, насколько много известно Тристану, понять, что можно ему рассказать, а что лучше придержать при себе. Обычно такого вопроса не стояло: любую информацию не стоило предоставлять ни единой живой душе. Доверять не получалось никому. Крис, конечно, особо не пытался; он не был параноиком, просто предпочитал держать все при себе, прятать как можно глубже, чтобы не оставить ни одного незащищенного места.
И сейчас предстояло решить, с какой стороны стоит снять броню.
Случай решил раньше.
Поцелуй не был кстати: зелье, нормально действовавшее на людей, обладало крайне неприятным эффектом, если в твоих жилах течет вампирская кровь. Крис, которому не посчастливилось быть как раз в числе вампирской братии, не мог ощутить всю ту боль, которую познал бы иной вампир. Зелье вызывало мгновенную рвоту - длительную, ужасную просто, настолько, что хотелось бы уползти в темный угол и тихонько в нем помереть. Крису же попросту стало немного дурно, он сглотнул, поморщился, осознавая при этом, что не чоень-то красиво корчить подобные рожи после поцелуя. Ничего выдать вслух он не успел.
Тристан сказал про глаза, Крис пару мгновений не понимал, в чем дело, а после резко сорвался с кровати и метнулся к стоявшему у дальней стены туалетному столику.
Глаза были желтыми, зрачок стал вертикальным.
- Проклятье... - пробормотал Крис.
Он достал из выдвижного ящика линзы, вплотную приблизил лицо к зеркалу, но замер, вздохнул и опустил голову. Стоило сначала все объяснить.
- Много лет назад я решил, что мне хотелось бы избавиться от всего того, что мне дает вампирская кровь. Как ты, возможно, понял, толку от нее мало: благодаря ей я хорошо выгляжу, на этом плюсы заканчиваются. Я не могу находиться под полуденным солнцем, например, меньше всего мне хотелось бы сгореть. Пару раз я получал страшные ожоги, врагу не пожелаешь. К зельям у меня невероятный талант, я долгое время готовил нейтрализующее снадобье. В идеале, конечно, мне хотелось стать самым обыкновенным волшебником. Тогда мне казалось, что я всесильный и способный если не на все, то на многое. Долгое время разрабатывал формулу зелья, долго его готовил, был уверен, что ошибки быть не может... Сам понимаешь, что зелья против твоей собственной натуры нет. Даже аконитовой просто временно усмиряет волчью сущность в оборотнях, не более того. Я поплатился за это, и теперь о моей наивности напоминают кошачьи глаза. Мне хотелось стать незаметным, а получилось так, что я обзавелся явной отличительной чертой. Каждый раз ношу линзы, потому что быть темным волшебником и слишком выделяться - это, знаешь ли, не особое удовольствие.
Крис вздохнул, посмотрел через зеркало на Тристана и пожал плечами.

Крис банально стеснялся. Уже очень давно он никому не показывал своих настоящих глаз, прятался за линзами и чувствовал себя при этом комфортно. Да что там, ему в голову не приходило даже выйти на улицу без макияж, потому что он чувствовал себя по-настоящему голым. Проще было раздеться перед кем бы то ни было и станцевать нагишом, но при этом все-таки быть уверенным в том, что брови подкрашены, а тон лица ровный, да еще и без жирного блеска. И глаза обязательно надо было подвести, иначе они терялись. И блесток побольше добавить.
У Криса были предпочтения и пожелания относительно своей внешности, за долгие годы он научился выглядеть так, чтобы это полностью соответствовало его собственному вкусу и представлению о прекрасном. Он представлял себя именно таким, каким красился, признавал лаза настолько темные, что они казались черными, носил множество украшений и вычурную одежду, едва ли не кричавшую о том, что ему нужно как можно больше внимания.
И теперь больше внимания заслуживали ни его идеальные стрелки, а желтые глаза с вертикальным зрачком.
Себе из прошлого можно было смело отвесить звонкую затрещину: добился, сукин сын, того, чего не просили.
- Тристан, - Крис вздохнул, не двигаясь и тоже глядя на их отражение. Смотрелись они неплохо, даже более чем, - я в таком виде даже не болею. Твоя больница застала меня врасплох, конечно, я брал с собой косметичку, но перед тем, как ты проснулся, у меня не было времени привести себя в порядок. И быть незаметным - это не иметь особые приметы, балда. Накрашенных волшебников полно, а вот тех, у кого есть такие глаза, как у меня, - нет. И врагов у меня, уж поверь, достаточно, чтобы пытаться свести встречи с ними до минимума.
Он не был согласен с Тристаном и считал, что его явно ведет неожиданно проснувшаяся влюбленность. Конечно, сколько времени бедняжка оставался один и не чувствовал чужого тепла, а теперь ему это самое тепло впихнули практически насильно, не дали отбиться и все, без шансов на спасение. Вот и нравилось ему, несчастному, абсолютно все, что он видел.
А Крис ведь даже вставал бы пораньше, чтобы навести марафет. И был ли теперь в этом смысл?
Он позволил отвести себя к кровати, сел на колени, глядя на Тристана почти с осуждением, но все равно при этом поглаживая его по плечу. Правда, эти упаднические настроения быстро прошли после заданного вопроса, а Крису вдруг стало очень совестно. Он поджал губы, негромко замычал, вздохнул и покачал головой.
- Не так сделал я. Тебе нужно было дать запить зелье, а я об этом не подумал, слишком был увлечен тем, что злился на тебя. Твой необдуманный поступок все выбил из моей головы. Это зелье вызывает у меня тошноту, оно не подходит для вампиров, зато на людей оказывает укрепляющий эффект. Не обещаю, что утром ты будешь как новенький, но точно перестанешь шататься. Но ты об этом ничего не знал, тут, в конце концов, я мастер зелий, а не ты.
Крис призвал из кухни графин с апельсиновым соком, открыл крышку, понюхал. Кажется, он был свежим. После этого пришлось еще призвать стакан, наливать его до краев и протягивать Тристану.
- Вот, выпей, а потом можем целоваться столько, сколько тебе захочется. Или же поговорить, если у тебя остались вопросы обо мне. Чтобы потом не было, ммм, неприятных неожиданностей.
На самом деле, Крис немного опасался, что когда Тристан узнает про его возраст, мигом сбежит с воплями, что не страдает геронтофилией, а как аккуратней подойти к вопросу, придумать не получалось. Хоть начинай издалека и рассказывай лекцию про вампиров, а потом медленно подходи к сути.

Тристан был ужасно милым. Он на все соглашался, казался очень покладистым, а еще явно старался быть хорошим, будто опасался, что одно неверное движение может вызвать бурю. Крис слушал его, непроизвольно начинал улыбаться и даже в какой-то момент, не сдержавшись, фыркнул. Ему нравилось слушать комплименты, они приятно грели душу, да и заставляли думать, что Тристану действительно все нравится.
С чужой косметикой он пока что знакомиться не хотел, хотя подумывал, что нужно будет прийти к девочкам и поставить им торты с фруктами, чтобы тем самым отметить, что теперь их единственный брат не находится в типично женском царстве, а вообще затащен в голубое царство, из которого Крис не планировал его выпускать. Может, если только его очень-очень попросят, а перед этим еще умаслят чем-то вкусным. Мороженым, например.
Казалось, что Тристан удивился факту о наличии врагов. Крис посмотрел на него очень внимательно, пытаясь прикинуть, осознавал ли этот человек, кого держал сейчас на коленях. Кажется, не очень.
Честность не была коньком Криса. Он слушал, понимал, что у Тристана просто нет за плечами стольких лет жизни, что у него, поэтому самым важным он находит рассказ об аллергии на перьевые подушки. Ну смешной же.
- А коровы-то тебе что сделали? - изумился под конец Крис, так пока что и не найдя, что сказать получше.
Он помотал головой, вспоминая, что дело-то вообще не в коровах, а в том, что Тристан ему тут душу открывает, рассказывает, возможно, самые страшные секреты, тогда как Крис, если бы начал выдавать все, закончил бы глубокой ночью. В этом была разница между ними: ему достался чистый и невинный ребенок, иначе не назовешь.
- Ох, милый, - негромко произнес Крис и погладил Тристана по щеке. Он наклонился, чтобы коротко поцеловать его в губы. - Начать, пожалуй, стоит с того, что мне больше пятидесяти лет, большую часть жизни я занимаюсь зельями. Я могу сварить все, не только снадобья, как то, что я дал тебе выпить. Чаще всего я делаю яды и запрещенные зелья, которые втридорога продаю... да всем, кто мне хорошенько заплатит. Я довольно известен, просто не в этой стране, а сюда я прибыл, чтобы начать новую жизнь. Почти все мои деньги заработаны не самым честным путем, я был во многих местах, многое видел и очень много знаю. Со многими людьми, точившими на меня зуб, я разделался еще до приезда в Англию.
Выдержав короткую паузу, Крис добавил:
- Ну, и коров я не боюсь, так что смогу тебя от них защитить. Как и от перьевых подушек. И даже от арахиса.
Про невинность и говорить ничего не стоило. Конечно, для Криса она не была первоначальной и самой главной целью, но он прекрасно знал, что все же должен добиться Тристана. Теперь он убеждался в этом все явственней: того, кто успокаивает, рассказывая о своих неприятных сторонах, упоминая какие-то нелепые мелочи, уж точно нельзя никуда отпускать.
Возможно, вываливать все так было не очень правильно. Крис надеялся, что Тристан все-таки догадывался об истинном положении вещей, поэтому, поглаживая по щеке, очень тихо подытожил:
- Я самый настоящий темный волшебник, Тристан. Я даже совершаю темномагические ритуалы, все останавливается не только на зельях. К такому я прибегаю, конечно, редко, но случается.

Крис прекрасно понимал, как паршиво все это звучало, но понятия не имел, как подсластить пилюлю.
Проще всего было промолчать и ничего не говорить, просто обойтись без лишних слов о прошлом, сделать вид, будто ему едва за двадцать: все равно примерно на этот возраст, если постараться, и тянул. У Тристана не было бы объяснения, откуда умение использовать беспалочковую магию, он бы в принципе многое не понимал, а некоторые вещи уж точно не состыковывались бы в его голове и сводили с ума. Это было милосердней, а еще безопасней, потому что теперь сыворотка правды могла сыграть крайне плохую службу.
Но Крис не хотел врать. Он предпочитал сделать упор на абсолютную честность, хотел впервые в жизни признаться во всем. Да он, видит Мерлин, мог даже посвятить эту ночь исповеди, тогда как Тристан сидел бы, слушал и нервничал от услышанного.
Кажется, романтический вечер был окончательно испорчен.
Глупцы те, кто говорил, что нет лжи во благо. Вот сейчас Крис пренебрег ею - и что теперь?
- Я дважды применял Империус.
Он был будто на допросе. Крис прекрасно знал, что раньше авроры во время обучения использовали это заклинание, чтобы понять, как все работает. Это была какая-то абсолютно дурацкая практика, которая позднее получила всеобщее порицание, но понятия не имел, как обстоят дела сейчас. Похоже, Тристан успел сгустить краски настолько, что представлял, что обнимает второго Темного Лорда. И даже курить ушел, явно чтобы восстановить душевное равновесие.
Крис дал ему время на пару затяжек, после этого тоже вышел на балкон, подошел со спины и обнял за пояс. Он прижался щекой к плечу, закрыл глаза и опять заговорил:
- Когда я использовал это заклинание, я просто заставлял людей делать то, что мне нужно. Тебе не стоит сомневаться, они был и по-настоящему плохими, но и мои дела тоже не были чистыми. К тому же, мне не хватало, что ли, внутренней злости, чтобы в полной мере приложить все свои силы. Тогда среди темных волшебников были в моде Непростительные заклинания - сам понимаешь, времена были такие. Спроси хоть одного, относившегося к тем временам, тебе перечислят хотя бы два из трех. Я следовал дани моды, а еще мне очень сильно нужны были деньги. А один раз мне очень сильно нужно было сбежать, потому что мне не хотелось, чтобы наутро в Ниле плавал мой труп.
Крис, предвосхищая желание Тристана повернуться, прижался к нему крепче.
- Нет, стой так, просто послушай меня. Я никогда не следовал за какой-то целью зла ради зла. Темная магия - это не всегда про то, что ты обливаешься петушиной кровью, превращаешься в берсерка и точишь зуб на соседа. Это новые возможности, иные, не такие, к каким ты уже привык. Она заинтересовала меня тогда, когда я учился в школе, потому что так уж вышло, что я слишком легко и быстро все схватывал. В моих родных местах с этим гораздо строже, чем, например, в Африке, и я перебрался на тот континент, изучал магию, а перед этим успел совершить множество глупых ошибок. Мне и двадцати-то не было, когда я вдруг понял, что могу купаться в деньгах. Это сейчас я смотрю на себя и не понимаю, зачем делал все те вещи. Ничего страшного, больше эксперименты, причем не все из них несли смерть. Я совершил довольно много открытий, все мои созданные рецепты зелий существуют по сей день, просто не значатся под моим авторством. Но я не буду отрицать, что с помощью моих зелий травили. Иногда я намеренно нарушал последовательность приготовления, если не хотел убийств, чаще всего делал все осознанно.
Крис перебрался ладонями повыше, туда, где были шрамы на груди Тристана.
- Это все мое прошлое. И с этим уже ничего не поделать, оно просто случилось - вот и все. Сейчас я не другой, все такой же, как и был все те годы назад, просто теперь у меня нет причин думать в первую очередь о деньгах, а уже после размышлять о правильности того, что я делаю. Более того, в моей жизни появился ты. За эти полгода я не сделал ничего дурного, кроме продажи десятка сильнейших приворотных зелий, конечно.
Он замолчал, решив завершить свой монолог на это ноте, перевел дыхание и потерся носом об плечо Тристана.

Крис не отходил в сторону, хотя чтение законов показалось ему явно не самым приятным моментом за этот день. Но если так посудить, то подобных моментов сегодня было сколько хочешь, этот оказался лишь одним из многих, и если бы не поцелуи, перекрыть все плохое было бы сложно. Он, конечно, упорно уверял сам себя, что является спокойным, разумным, нормальным и адекватным, но точно знал, что в определенный момент мог по-настоящему громко и некрасиво взорваться.
Сейчас Крис был как будто пьян.
Он напряженно смотрел на Тристана после своего чистосердечного признания, старался не поджимать губы в недовольстве, даже не хмуриться, только щурил и без того узкие глаза. До определенного момента Крис не понимал, к чему все это ведется, и когда прозвучали слова о том, что он мог играть чувствами для собственных нужд, едва не застонал.
Нет-нет, он мог. Крис нередко так делал, иногда втирался в доверие исключительно благодаря тому, что умел красиво хлопнуть ресницами и улыбнуться, а еще отвесить пару-тройку мощных комплиментов.
Но бегать за кем-то полгода, чтобы потом сообщить, что все время был интерес лишь в хитром плане - это было сильно даже для него.
Ему хотелось напомнить Тристану, что занятия темной магией начались раньше появления на свет одного конкретного аврора, что при любых обстоятельствах все равно придется контактировать с другими волшебниками, без этого никак. Но Тристан говорил дальше, опять смотрел в глаза, и напряжение отпускало Криса, будто даже не появлялось. Зато захотелось улыбаться.
- Я не могу ничего обещать относительно своей работы, - после короткой заминки, потраченной на то, чтобы подобрать слова, проговорил он, - зато точно могу быть абсолютно честен во всем, что касается тебя. И бегал я за тобой не ради каких-то грязных целей, а просто так, для себя, потому что хотел этого.
Крис еще не был готов на словесные признания в любви. Он понимал, что Тристан, возможно, ждал ответных слов, и это было логично, потому что здесь один из них, тот, кому раньше вообще ни с кем не случалось бывать, нашел в себе смелость произнести самое важное. Криса, пожалуй, слишком потрепала жизнь, чтобы бездумно броситься в омут и разбрасываться чем-то, что накладывало явные обязательства.
Вместо лишних слов он привстал на цыпочки, чтобы не наклонять Тристана - и вымахал же! - поцеловал его, стараясь без слов объяснить то, что хотел и чувствовал, а после отлип, погладил по груди и улыбнулся.
Он вдруг понял, что Тристан явно все еще был слаб, поэтому пробубнил под нос, что так дела не пойдут, а геройство он не ценит, утащил Тристана обратно в комнату, подвел к кровати и сделал красноречивый жест рукой, призывавший наконец-то улечься.
- Тебе нужно больше отдыхать, чтобы поскорее подняться на ноги. Я, конечно, очень рад, что ты скачешь молодым козликом по моему дому, но стоит все же воздержаться от чрезмерных нагрузок и подвигов.
Крис понимал, что стоит что-то сказать на тему разговора - все повисло в воздухе, казалось каким-то незавершенным, неправильным.
- Ничего сверхъестественного мне не нужно. Ты уже все делаешь правильно, и... я, в общем, счастлив. И буду счастлив узнать, что твой вынужденный отпуск продлится еще несколько дней.

Называть настоящее имя было как-то неправильно, потому что то, что носил Крис сейчас, тоже было настоящим, признанным им и нормально используемым. А перед этим были еще имена, множество имен, которые он менял с легкостью и без проблем, будто так и должно быть.
И тут в его жизни появляется тот, кто просит копнуть в самое далекое прошлое, поковыряться в детстве и достать то, чем Крис уже давным-давно нормально не пользовался.
Зато сколько новой информации упадет на Тристана!
Хотя, конечно, забавным было то, что он знал о фальшивости имени. Крис был почти уверен, что наверняка докопались до его якобы мертвого однофамильца, просто теперь Тристан хотел получить подтверждение. Уж явно не для того, чтобы сдать найденного наконец-то темного мага в лапы аврората, а потом передать... куда? Обратно в Китай? Да это даже звучало смешно и глупо. Если бы Тристан хотел его повязать, он сделал бы это уже давно, а не раздевался сейчас с абсолютно невинным видом.
Крис вдруг очень сильно пожалел, что не накрашен. Было бы еще лучше, окажись на нем более эротичная одежда, хотя бы какая-нибудь полупрозрачная рубашка, может, кожаные штаны, а не обычные очень обтягивающие джинсы с кучей дырок по всей длине. Можно было бы даже раздеваться в танце, чтобы продемонстрировать себя и собственные умения, соблазнить, в конце концов. Но что-то подсказывало Крису, что сейчас все это не было обязательным. На его кровать заваливался девственник, только что признавшийся ему в любви.
Поэтому раздевался он хоть и медленно, но все равно довольно простенько, без изящных па ногой, разве что пытался удержать на себе взгляд. Ему хотелось в душ, но стоило все-таки оставить это до утра.
Крис улегся на кровать, улыбнулся комментарию, а после все же решился.
- Мое имя Мин Ву Бэй.
Он покосился на промолчавшего Тристана и едва не фыркнул от смеха: бравый аврор, гроза темных волшебников, сейчас спал сном младенца и бед не знал. Вот так, значит, они выглядят в естественной среде обитания.

Утро Криса началось необычайно рано.
Обычно он предпочитал поспать, но сейгодня был особенный день.
постаравшись не разбудить Тристана, Крис ускользнул в ванную, долго намывался, обмазал тело питательным молочком, сделал маску для лица, помыл, высушил и уложил волосы так, будто они просто небрежно лежали сами по себе после сна, даже немного осыпал их блестками - золотистыми и мелкими, так, чтобы придать интригующий блеск, не более того. Ему ужасно хотелось накрасить глаза поярче, но делать этого не стоило: сейчас главным была естественность.
Именно поэтому, конечно, Крис провел тонкую линию по линии ресниц и растушевал ее, добавил на веки все тех же едва заметных золотистый блесток, даже по скулам провел, а завершил подготовку к боевым действиям с помощью гигиенической помады с матовым блеском. Потом он с минуту рассматривал ногти и еще пять - подпиливал, потому что маникюр показался не идеальным.
После этого Крис долго и упорно разглядывал собственные ноги, попутно лапая их, остался собой доволен, надел самые лучшие плавки и черный шелковый халат с золотыми пионами по нижнему краю. Особенно мучительно было решить, завязывать пояс или нет, но Крис пришел к выводу, что не шлюха какая-то, поэтому оставил, можно сказать, ощутимо так глубокий вырез.
Он был прекрасен, и если кто-то имел другое мнение, у несчастного не было вкуса.
Крис немного постоял в коридоре, размышляя, как быть. Можно опять упасть в кровать и сделать вид, что именно вот в таком виде он просыпается каждое утро, но Тристан уже видел его в абсолютно другом образе. Можно было сидеть на кровати и смотреть, как Тристан спит, но это даже звучало жутко, а как выглядеть-то должно!
Стоило совместить приятное с полезным.
Крис отправился на кухню, перед этим, конечно, заглянул в спальню, чтобы все же посмотреть на спящего Тристана, мечтательно вздохнуть и задернуть ночные шторы.
Он старался не шуметь, напевал китайскую народную песню "Жасмин" и размышлял о том, как много хорошего сулит ему сегодняшнее утро.
В комнату Крис вернулся тогда, когда уже был близок полдень, поставил поднос с едой, украшенный небольшой вазой с белой орхидеей, быстренько проскакал к зеркалу, наспех поправил и прическу, и макияж, и даже халат, сам себя мысленно назвал красавчиком, а после этого сел на кровать, приняв якобы небрежную позу и провел ладонью по плечу Тристана.
- Просыпайся, солнце уже давно взошло, а я приготовил тебе завтрак.
Крис указал взглядом на поднос, но сразу же после этого весело прищурился:
- Но мы можем продолжить на том, на чем остановились вчера.

Вопрос был, конечно, интересный. Крис открыл и закрыл рот, на долю мгновения потеряв всю соблазнительную уверенность, после этого едва заметно пожал плечами, но быстро исправился.
- Ну конечно же. Разве мы не пришли к этому еще вчера? Мне кажется, что было понятно, что я тебя наконец-то добился.
Крис вообще считал, что они начали встречаться еще полгода назад, просто шли к цели очень медленно. Прямо как кеннийские лыжники. Но ведь дошли! И теперь Тристан лежал в его кровати, зачем-то скулил и был милым, как маленький щеночек, разве что при этом оставался здоровым лохматым мужиком. Он, в отличие от Криса, явно не переживал о прическе, поэтому сейчас его волосы с одной стороны были примяты подушкой, с другой - стояли дыбом, и так и хотелось их привести в порядок.
Крис решил, что так он и сделает, пока Тристан будет есть, но вместо этого сидел и изумленно пялился на какую-то нечеловеческую скорость, с которой все с тарелок разом исчезло. Как-то раньше на свиданиях такая прыть заметна не была. Да Крис такими темпами, чтобы это животное прокормить, будет часами зависать на кухне!
Решив, что у них будет равноправие, а еще пятилитровая кастрюля, он немного успокоился. Мир, в котором не придется приковать себя к плите, явно был более щадящим и приятным, но иногда, конечно, можно было устраивать и завтраки в постель, просто впредь нужно будет озаботиться о большем подносе.
Долго размышлять о вечно Крису никто не дал. Тристан явно хотел и рыбку съесть, и преуспеть в других делах, чем вызывал бурное одобрение и радость. Ради этого стоило помариноваться с полгодика, теперь-то все было просто чудесно.
Крис ответил на поцелуй, положил ладонь Тристану на затылок и даже прикусил нижнюю губу, слегка потянув на себя. Махинацию с подушкой он, конечно, заметил, потому что не был слепым и даже не относился к числу идиотов. В какой-то степени ему были понятны эти действия: наверняка Тристан волновался, может, вообще еще не был готов, да и в принципе мог попросту стесняться обычных физиологических реакций. Над этим точно нельзя было смеяться, но Крису пришлось закусить губу, чтобы не выдать себя, напустить довольно серьезный вид... Но ведь перед ним все равно сидел мальчишка, который разве что глазами не сверкал, и ненавязчиво прятался за тем, что под руку попалось! Еще и делал вид, что не понял, о чем разговор, а так, мимо бежал и пожрать заскочил.
Раз ему так хотелось, можно было принять его правила.
- Нам нужно многое обсудить, - Крис серьезно кивнул.
Одновременно с этим он положил ногу на ногу так, чтобы полы халата распахнулись, и Тристану стало видно колено и часть бедра, откинулся назад, опираясь на локти, вздохнул.
- Например, не придется ли мне пережить головомойку от твоих сестер, когда они обо всем узнают? - Крис провел ладонью по одеялу, разглаживая складки на ткани. - И будешь ли ты теперь приглашать меня на свидания? Твоя очередь, как мне кажется, наступила еще месяца три назад, но ты ее проморгал. А еще ты вчера спросил меня про имя... - он сделал короткую паузу, за время которой приподнял одну руку, коснулся собственной ключицы и якобы рассеянно и случайно пару раз прочертил по ней пальцами. - Не уверен, слышал ли ты его, когда я повернулся, мне показалось, что ты уже уснул.

Крис мог сейчас видеть, как работают мозги Тристана. Зрелище было презанятное, было интересно, можно ли покраснеть еще больше. Ярко-красные уши были чуть ли не маяком, этот цвет наверняка было заметно издали, и нужно было что-то сделать, чтобы больше не вызывать такую реакцию своими действиями. Казалось, что если продолжать в том же духе, рано или поздно Тристан будет терять сознание от слабости, потому что организм просто не выдержит подобное метание крови.
- Неужели? - с легкими нотками сарказма спросил Крис.
Но Тристан его не слышал. Было отлично заметно, насколько сильно его желают сожрать глазами. Крис всегда был добросердечным малым, и если кто-то на него пялился, выбирал позу поудачней, чтобы продемонстрировать вообще всего себя. Вот и сейчас он ненавязчиво сдвинул край халата, распахивая его на груди побольше, потом, когда Тристан потянулся за поцелуем, прогнулся в пояснице. Хруст суставов заставил его насторожиться. Пятьдесят с хвостиком - это тот возраст, когда при хрусте тела любого другого человека начинаешь активно думать, а не ты ли та самая старая развалина, которая скрипит.
Старой развалиной был Тристан.
Никогда еще Крис не был настолько доволен собой и тем, что явно был пластичней молоденького мальчишки. Мысль о собственном превосходстве заставила его растянуться на кровати и закинуть руки за голову.
- Вообще-то этим именем я очень давно не пользуюсь. Если тебе будет интересно, ты наверняка найдешь кучу информации про меня, мой послужной список велик, а еще где-то наверняка должны быть запили о моих путешествиях. Кстати, все это время я вел дневники, поэтому если тебе будет интересно, я могу дать их тебе почитать. Хотя мне кажется, что со мной тебе будет гораздо интересней.
Тристан пялился на него, не казался адекватно взаимодействующим с реальным миром и явно страдал от вполне очевидных порывов организма. Крис этого и добивался: ему было интересно посмотреть, в какой момент Тристан сорвется, что нужно сделать, чтобы заставить его начать действовать, стоит ли так извращаться и не проще ли саму взять в руки руль и вести метафорическую машину их отношений вперед. Пока что они явно зависли, Тристан так уж точно.
- Милый, все хорошо? Ты выглядишь каким-то напряженным, - заботливо спросил Крис. Он даже руку положил на щеку Тристана, а сам двинул плечом, спуская с него халат.
О, в его арсенале было множество якобы случайных действий и жестов.
Крис обожал эти игры.

Крис изобразил удивление - мол, что происходит, как странно, чего тут напрягаться, если все идет хорошо? Ему было даже практически жаль Тристана, явно угодившего в коварно расставленные сети, но все еще отчаянно сопротивлявшегося и не дававшего самому себе спокойно вздохнуть. Иначе как объяснить то, что они продолжали вести светские беседы, а не занимались делом? Да и Тристан вообще одел Криса, запахнул халат так, будто боялся увидеть хотя бы миллиметр голого тела.
Выдержки хватило буквально на пару секунд, а после этого Крис рассмеялся. В его смехе не было издевки или злобы, он был заливистым, веселым, все еще немного игривым, но все-таки самым обыкновенным. Крис погладил Тристана по щеке, потянул его к себе, чтобы вновь поцеловать - и опять не сдержался, прервав поцелуй и продолжив смеяться.
- Мерлин великий, Тристан, ты слишком милый.
Попытаться переспать с ним сейчас начиналось казаться каким-то кощунством.
Нужно было отпустить Тристана в душ, дать ему наконец-то успокоиться, но Крис не мог: он смотрел, улыбался и все норовил не прекращать физический контакт.
- Тебе не нужно от меня прятаться за подушкой, правда. Я хочу с тобой переспать, не уверен, что не смогу остановиться и не пытаться тебя соблазнить, но я умею держать себя в руках и точно на тебя не наброшусь. И, поверь мне, я знаю, как выглядит возбуждение, тут нечего стыдиться, - Крис красноречиво посмотрел на подушку.
Вообще-то ему хотелось предложить Тристану избавиться от напряжения абсолютно иным способом, но стоило только взглянуть в лицо, как появлялась ассоциация с побитой собакой. Зверушек Крис любил, но уж точно не в этом плане, поэтому предпочитал воздержаться от поспешных решений.
Правда, он сомневался, что продержится еще полгода и не взвоет, ведь именно столько прошло с первого их свидания до первого поцелуя. А что, если в мире Тристана между поцелуями и сексом были еще какие-то уровни, на каждый из них выделялось ровно по шесть месяцев? Да так они будут упорно топтаться на месте пару лет, хотя кто-то вчера сказал, что понял, осознал и больше себя плохо вести не будет.
Крис напомнил себе, что это был всего первый день, когда они были вместе, и ничего страшного не происходило.
- Белая дверь. Ты ее сразу найдешь. Можешь взять полотенце из шкафчика или вообще воспользоваться моим, а на вешалке висит банный халат. Менее откровенный, чем тот, который на мне, так что он тебя смутить не нужен. И не переживай ты так, - Крис хотел пошутить про то, что наоборот поводов для переживаний нет, когда у парня отличная потенция, но вовремя тормознул себя и не дал сболтнуть шутку на грани фола.