Знаменитые столовые истерики дез Альби. Уж кто-кто, как не дю Валь знал про них не понаслышке и даже принимал участие в подавлении курсантских бунтов, когда Шерубен принимался стучать тарелкой по столу, а уже в следующую секунду его поддерживал ровный хор громыхающих стаканов и мальчишеских голосов со всех сторон. По большей части курсанты бунтовали против того, что им никогда не подали бы дома - подгорелой каша, пресного суп, жесткого мяса. Не зря многие из преподавателей, прошедшие войну, считали их избалованными сосунками, которых отняли от материнских юбок, а те продолжали голосить, считая, что чем громче они орут, тем быстрее исполнят их каприз. Ну уж дудки. Иногда сигналом к началу столовой революции были и более серьезные вещи. Так, например, на третьем курсе дез Альби принялся бунтовать, когда пятерых его сокурсников преподаватель истории наказал, запретив посещать столовую. Мальчишки не были перед ним особо виноваты, однако один из них нарисовал не самую лицеприятную карикатуру на Марка Третьего, а четверо остальных имели неудачу находиться с ним поблизости и громко комментировать, раздавая советы. Историк был рьяным поклонником имперской власти, а потому счел за нужное защитить честь императора от мальчишеских каракуль, посадив их на голодный паек. Против такой несправедливости Шерубен смолчать не мог. На пятом курсе дез Альби несколько отошел от привычной истерики, закатываемой им в столовой, и вместо стучания тарелок и вилок по столешнице, решил устроить голодовку, которую поддержала половина курсантов. Причиной тому стало увольнение месье Жоззи, которого курсанты ласково назвали Жо-жо. Жо-жо преподавал литературу и поэзию и был горячо любим курсантами за свой кроткий нрав, легкий юмор и абсолютную незлобивость. На его уроках частенько было шумно, нередко звучали песни и громкий смех - это не устраивало руководство академии в лице ректора, а потому месье Жоззи был отправлен в бессрочный отпуск по причине своего достаточно пожилого возраста.
Как и в ученическое годы резкий, рубящий воздух окрик дю Валя возымел эффект. Поджав губы и выпятив вперед подбородок, Шерубен сел, а точнее плюхнулся, обратно на стул, производя при этом как можно больше шума, чтобы даже глухому и слепому стали ясны степень его негодования и обиды. Месье дю Валь утверждал, что не считает его своим врагом, однако смотрел он на него так, что у дез Альби складывалось совершенно иное, строго противоположное, мнение. Лорель точно все знал! Проследив взглядом за поднявшимся из-за стола мужчиной до двери, Шерубен отвернулся, с упрямым недовольством уставившись на пустую тарелку. Есть не хотелось. Оттолкнув тарелку от себя достаточно сильно, чтобы она ударилась о бокал, но не настолько, чтобы разбилась, дез Альби встал, на сей раз обойдясь без ударов многострадальных колен о столешницу. Внутри него все кипело от злости, непонимания и обиды. Хотелось вылететь из столовой, подняться по лестнице и, нагнав дю Валя, высказать ему все, что он думает об его нелепой молчанке.
Да, конечно, он поступил необдуманно, бросившись в погоню - к этой мысли Шерубен пришел уже в конюшне, куда он прошел, громко хлобыстнув дверью столовой, как истинный аристократ, подверженный приступам истерии - но что ему оставалось? Взяв в руки жесткую щетку, дез Альби принялся чистить Кортеса достаточно грубыми и резкими движениями, за что конь одарил его недовольно-обиженным фырчанием и даже пару раз попробовал лягнуть, но дез Альби оказался проворнее. Если бы он не остановил ван дер Бейля и остальных, в ближайший месяц началась бы война с Восточной Империей, а истощенная войнами, голодом, налогами и революцией страна была не готова дать достойный отпор! И все жизни, что сейчас лежали в тесных гробах, оказались бы отданы земле зазря?! Нет! Он поступил правильно. Шерубен был в этом уверен, но отчего-то чувствовал себя гадко и прескверно. Не давал покоя взгляд дю Валя, его нарочито спокойный и холодной голос. Уж лучше бы он наорал на него или дал оплеуху, как делал всегда, когда злился. Боль бы прошла и все бы забылось. Сомнения и мерзкое чувство того, что он разочаровал дю Валя, стираться, сколько бы дез Альби не тер бок Кортеса щеткой, не собирались.
К концу чистки Кортес был не менее раздраженным и сердитым, чем сам дез Альби. Шерсть коня была чистой, грива расчесана, но он не выглядел особо благодарным и продолжал нервно бить копытом о землю, пока Шерубен не вышел из его стойла. Работа, которая обычно успокаивала и помогала собраться с мыслями, тоже не принесла дез Альби желаемого облегчения. Он продолжал себя снедать и оправдываться. Откинув щетку в ведро и расплескав воду, Шерубен тихо выругался сквозь плотно сжатые губы и вышел из конюшни. Его сейчас раздражало все, но больше всего мысли о том, что где-то в поместье сейчас сидит дю Валь и безусловно радуется тому, что довел его своим молчанием до белой горячки. Поднявшись на второй этаж, дез Альби несколько замешкался, но все же сумел отыскать отведенную ему комнату. Сняв пропахшую конем, мокрой землей и речкой одежду - даже если бы на его лице не было отметин, дю Валь все равно бы все понял по этому запаху, - и кинув ее на пол у входной двери, чтобы Жак позже забрал, Шерубен подошел к письменному столу, на стуле подле которого лежал подготовленный для него костюм. Одежда была ему немного велика и явно вышла из моды. Похоже, за неимением лучших вариантов, ему предложили что-то из вещей дю Валя, когда они были с ним примерно одного возраста. Осознание того, что в его годы Лорель был шире в плечах и несколько выше, неприятно кольнуло гордость дез Альби, тщетно пытавшегося сладить костяным гребнем со своими волосами. Окончательно растеряв остатки своего терпения, Шерубен отложил гребень и с вызовом посмотрел на незнакомца в зеркале. Шрамы от ожогов пересекающие его лицо незначительно побледнели, но они никогда не исчезнут полностью, служа напоминанием о тех людей, той ночи... Дез Альби отвернулся. Содрав с кровати покрывало, он накинул его на зеркало и спешно вышел из комнаты, спасаясь от воспоминаний. 
Остаток дня он провел в библиотеке, развалившись в кресле и пребывая в некой прострации между реальностью, в которой он невидящем взглядом шагал по страницам первой попавшейся книги, и дремотой, в которой тщетно пытался найти ответ на то, как ему примириться с дю Валем. В тот самый миг, когда реальность заменялась дремотой, и голова Шерубена покачивалась, готовясь вот-вот удариться носом о раскрытую книгу, в библиотеку вошел Жак, отрепетированным годами кашлем, сгоняя остатки дремоты. Потянувшись в кресле, дез Альби часто и быстро заморгал недоуменно посмотрев на Жака.
-Пришло время ужинать, - поставив гостя господина дю Валя в известность и убедившись, что его слова не привели ни к какой закономерной реакции, дворецкий продолжил все тем же спокойный голосом: - Если молодой месье не желает быть сопровожденным в столовую за ухо, как избалованный мальчишка, я советую ему подняться и самостоятельно пройти к столу. - заметив полный негодования взгляд Шерубена, Жак свел к переносице брови. - Из-за того, что я был с Вами слишком мягок, месье дез Альби и пошел на определенного рода уступки, господин дю Валь мной недоволен, отныне и впредь я буду более тщательно исполнять его указания, что и Вам советую. Месье? - насупившись, дез Альби поднялся с кресла и вышел из библиотеки, пройдя следом за довольно улыбающимся - благо, он этого не видел - Жаком. - Приятного вечера, господа. - прикрыв за Шерубеном дверь, Жак счел за лучшее не присутствовать в столовой во время этой холодной войны, к тому же на кухне его ждал хороший кусок мяса, добротно политый чесночным соусом. Месье дю Валя и месье дез Альби же придется довольствоваться тем, что они оставили после завтрака. Мария не терпела капризов господ, а потому, обиженная подобным пренебрежением к своему труду, лишь подогрела утренние блюда, к которым никто так и не притронулся. Сев на свое место, которое он выбрал еще за неудавшимся завтраком, Шерубен искоса посмотрел на дю Валя. Тот все так же молчал. Это было уже выше его сил.
-Хо'гошо! Я был там! - Господь спасет Лореля, если тот решится не глумиться и не уточнять "где же именно?". - Вы это хотели от меня услышать?! - поднявшись - клокотавшие в нем эмоции не давали сидеть - и сжав пальцами край столешницы. - А что я мог еще сделать? Они г'гозились, что дойдут до Восточной Импе'гии и начнется война. - разомкнув пальцы, дез Альби махнул правой рукой в сторону востока. По крайней мере, он был уверен, что махает именно в том направлении. - Вы были слабы. Я не посмел Вас т'гевожить! - точнее будет сказать, что не захотел. - Что еще вы хотите от меня услышать?! [nick]Cherubin des Albi[/nick][status] rebelde way[/status][icon]http://sh.uploads.ru/8hDmj.gif[/icon][sign]Дайте мне время — и я дам вам революцию.[/sign]

Отредактировано Benedick Gamp (2018-05-01 11:27:49)