Не то, чтобы Адонис Эйвери ел молодых симпатичных барышень на завтрак. Завтракал он чаще всего как раз таки диетической смесью овощей, щедро поставляемых ему Министерством Магии Британии. А вот к ужину, нагуляв аппетит, можно было и вскрыть один из нежно лелеемых пакетов с кровью, побаловать себя, любимого, вкусненьким – не особо тёпленьким, но всё ещё в разы лучше, чем бурда на завтрак. Хотя ситуацию спасали банальнейшие бытовые чары, за которыми можно было обратиться к кому-то из группы – кроме клавишника, конечно. Ему Адонис всё ещё не полностью доверял из-за вечных подколок на тему крестов, святой воды в стакане со смузи или резкому омбре, раздающемуся от связки сушеного чеснока, уютно свисающему над дверью в его комнату. Подогретая кровь в стакане создавала слабую иллюзию того, что нацедили её из вспоротого запястья жертвы не более десяти минут назад.

Не то, чтобы Адонис Эйвери был ярым поклонником диеты и не мог смириться с утратой магии и обращением в вампира, как некоторые его знакомые. При появлении возможности перекусить чем-то живым он от неё не отказывался, невзирая на глупую мораль и догматы о священности человеческой жизни, которые он как-то раз совершенно случайно подцепил в церкви. Тусовки в школьные годы с маггловской неформальной молодежью не прошли зря – затесавшись одним летом в компанию неблагонадежных элементов, он пошел с ними на проповедь, где священник, пытаясь сделать относительно нормальных благочестивых прихожан из компании панков с пирсингом и разноцветными ирокезами, девизом каждого второго было "Live fast, die young". Классно всё-таки быть вампиром с хорошей памятью – иногда думал с усмешкой Адонис, вспоминая всякие мелочи из "прошлой" и "этой" жизни.

Не то, чтобы Адониса Эйвери хоть как-то беспокоил нынешний статус – да, вампир, да, без магии – дергаться к волшебной палочке он давно отвык, да и деньги плюс магия маггловских гаджетов давали множество возможностей. Для карьеры рок-звезды имидж ночного существа играл только на руку – да, многие его боялись, не скрывая этого, но разве не летит наивный хрупкий мотылек прямо в пламя костра, сбитый с толку, дезориентированный его яркостью и готовый сгореть дотла? Клыкастая улыбка и природное очарование манило всех, для кого фронтмен Фейри Квин был слишком истеричным и, давайте скажем честно, слишком азиатом, да и флёр давних историй семьи Эйвери с Пожирателями Смерти делал Адониса… Опасней? Притягательней? Ведь все хорошие девочки мечтали хоть когда-нибудь о плохом мальчике, который увезет их на байке в закат, страстно целуя в шею.

***
Барабанщик группы Фейри обожал известность, слава грела его и метафорически, и вполне так буквально – живые, полнокровные фанатки были очень горячими – и на ощупь, и в постели. Эйвери нравилось соблазнять девушек (или соблазняться ими), от этого чувство собственной важности росло ещё сильнее, а потолок становился всё красивее: будто бы с закатом солнца в ночном небе одна за одной загорались звезды, а, имея вечную жизнь, вполне реальной была угроза устроить в мансарде целую галактику из миллионов небесных светил из серебряной фольги. Адонис не совсем понимал чудеса своей физиологии – он просто её наслаждался по полной. Как всё же хорошо, что вампирская регенерация не позволит ему заразиться какой-нибудь гадостью, а противозачаточное зелье, подливаемое в бокалы любовниц, вместе с тем позволяло не беспокоиться о скатывании развеселой жизни в череду подгузников и скуку. Разве не скучно просыпаться каждый день и видеть на соседней подушке одно и то же лицо? 

Именно поэтому Адонис так обожал появляться от лица группы на всяческих публичных мероприятиях, на правах самого старшего (правда, не самого адекватного…) давать интервью для газет, на радио, позировать для колдографий (ещё одно чудо – зеркала отказывались отражать Его Клыкастость, зато колдоаппарат справлялся с этим на ура). Боевому продюсеру Виан даже не приходилось его заставлять – только совсем чуть-чуть, если эфир вдруг приходился на тот отрезок утра, когда Эйвери уже успел лечь спать, но явно не успел выспаться за пару-то часов. Для защиты – и не только, – от настырности младшей Фань он даже подумывал обзавестись звуконепроницаемым гробом – некоторые фанатки крайне удивлялись, не обнаружив в апартаментах вампира сего крайне необходимого на их взгляд предмета мебели.

Сегодня утром, притом крайне растяжимо утром, запланирована была фотосессия для Пророка в стиле "звезды в привычной им среде обитания", и Эйвери надеялся, что к нему отправят не Мистера Сухаря, который уныло командовал улыбаться и принимать позы, сводя на нет всё веселье и желание работать. Было, конечно, желание срочно закупить в мансарду гроб, бархатные подушки, насест для Профессора Снейпа поготишней, попросить Туомо перекрасить стены в чёрный, развешать по углам бутафорскую паутину и разбросать по другим углам полный набор юного бдсмщика с плетками, наручниками, кляпами и прочими прелестями – непременно из кожи кроваво-красного цвета… Нужно же было поддерживать образ, верно? Но вместе с тем хотелось и избавить читателей и фанатов от предрассудков и предубеждений, привив им предрасположенность и желание посетить уютную комнату барабанщика – и непременно поспать на белоснежных простынях под звездным (и буквально, и метафорически) небом.

Бодро проебав – ну, почти, – назначенное время, Эйвери проснулся от громкого стука менеджера, напоминающей о запланированной фотосессии. Разлепив глаза и обнаружив спящего напротив смешного, но весьма приятного мальчика из Румынии, он разбудил его пошлым шлепком по заднице и поспешно выпроводил из мансарды, недовольно щурясь от слишком ярких лучей утреннего солнца и раздумывая о том, что пора бы попросить Туомо обновить защитные чары на окнах. Славно, что он поужинал – мешки под глазами появиться не грозили, но общая взъерошенность, рубашка, валяющаяся под насестом Профессора Снейпа, и пара небрежных засосов создавали так себе имидж для фотосессии. Времени одеться ему не дали – открывать дверь пришлось в одних джинсах, весьма узких, к слову.

А это будет интересно… – хмурое до этого лицо Адониса озарилось наиочаровательнейшей из улыбок при виде симпатичной барышни с колдографом, явившейся вместо унылого мужика, до этого снимавшего Фейри для пары статеек.

– Я очарован, мадемуазель! Прошу, входите, – приоткрыв дверь, он отступил на полшажочка назад, давая гостье войти, но при этом не оставляя места для маневров – ей пришлось пройти практически вплотную, чуть было не коснувшись голого торса Адониса. – Вижу, главный редактор Пророка, наконец, осознал, что наличие в штате прелестных барышень явно поспособствует качеству работы! Присаживайтесь, – продолжая улыбаться, он ненавязчиво, мягко, но при этом абсолютно неотвратимо взял её за руку, подводя к всё ещё находящейся в полном беспорядке постели. – Добро пожаловать в мои скромные апартаменты! Осматривайтесь, не смущайтесь, а я на минутку.

И неважно, что в комнате можно было поставить ещё штук пять подобных траходромов, как называли некоторые его кровать. В голове Эйвери родился дурацкий, но гениальный план – подняв указательный палец вверх и прося подождать, он направился к комоду и вытащил оттуда полотенце.

– Сто баллов с Грррриффиндоррра! – хрипло и очень громко каркнул Профессор Снейп. Придурки из группы обозвали так почтового ворона Адониса и, пользуясь талантом птицы к запоминанию и воспроизведению человеческой речи, научили его парочке фраз, в свое время чуть не доведших до инфаркта Гарри Поттера, явившегося в Неблагой двор с ревизией.

Отредактировано Adonis Avery (2017-08-05 02:18:16)