ДЖОН «ГРАЧ» РУК

ВОЗРАСТ: 25 лет, 17/05/2001.
СТАТУС КРОВИ: полукровка.
МЕСТО ПРОЖИВАНИЯ: Своя двухэтажная квартира на Паффапод драйв.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ: Слизерин, 2019;
Похоронное бюро E.L.M. – волшебные похороны и бальзамирование, управляющий, официальный доход ниже среднего + заработок с нелегальных сделок;
В гробу он видал представителей всех организаций, да и сами организации в целом. Его лояльность похоронена там же, где и совесть с жалостью.

Richard Harmon

ИНВЕНТАРЬ

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ

Тис, жила дракона, 10 ½ дюймов, жесткая;
Предпочитает пользоваться летучим порохом и аппарировать;
Не питает страсти к каким-либо живым существам, посему единственный «питомец» в доме – это младшая сестра;
Периодически в его руках оказываются присвоенные чьи-то семейные ценности, артефакты и безделушки, но надолго не задерживаются – покупателей находит быстро.

Если говорить честно, Грач о политике вообще не думает. Ему некогда. Может, конечно, за компанию вместе с обитателями Лютного поругать (технически – вовремя поддакнуть) политику министра за стаканчиком-другим огневиски. Но в основном старается не бросать громких заявлений, он вообще неразговорчив, да и равнодушен к проблемам других;
К магглам, волшебникам, гоблинам, эльфам, кентаврам и прочим обитателям Англии одинаково нейтрален. Гробы всем нужны. Размер и форма не имеют значения;
Считает, что слияние миров невозможно, слишком уж разный менталитет у магглов и волшебников.
Единственным родным человеком считает свою сестру. За нее он готов и глотку перегрызть и заавадить – если что-то с ней случится, он не пощадит никого. В последнее время этот список включает еще одного человека.

УМЕНИЯ И НАВЫКИ

Вынослив и достаточно силен. Не боится физического труда, однако сейчас предпочитает делегировать тяжелую работу на своего помощника либо на других сотрудников бюро.  Сам же занимается организаторскими делами.
Умеет быть услужливым, вовремя кивать и поддакивать. Может даже выдавить из себя улыбку (выглядит даже убедительно). Но при этом чаще всего делает по своему усмотрению, не меняя своего мнения.
Мастерски может выманить лишний сикль из кошелька скупердяя-хозяина похоронного бюро, то же самое работает и на клиентов. Может впарить дополнительные услуги убитым горем родственникам  втридорога и не почешется.
За семь лет работы в Лютном оброс связями, как покойник - трупными пятнами. Легко налаживает контакт  с нечистыми на руку нотариусами, торговцами краденого и прочими мошенниками.
Со временем научился пить много, не пьянея. Отсюда всегда запоминает, что полезного говорят собутыльники на стадии между «лыко не вяжут» и «тянет поболтать». Это помогает быть наводчиком своим приятелям.

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ

Дерьмовой жизнь была, пожалуй, всегда. Сколько он себя помнил. Не так страшно, конечно, как могло быть. Никто его не бил, по крайней мере, сильно. Папаша всегда был склочным человеком, орал на мать постоянно, требовал чего-то: пожрать, тишины (Сколько можно орать? Дейзи, уложи его спать!) или потрахаться. Детей вообще не воспринимал – бегают, шумят, не слушаются.  Старший, паршивец, еще и огрызаться вздумал, зыркает исподлобья, защитник хренов. С ним нужно было по-особенному, по-мужски. Мать не вмешивалась, будто не замечала. Благо Хоуп от отца не доставалось, она же мелкая совсем.  Джон старался быть более послушным, сдерживал свою злость, чтобы поменьше провоцировать отца, и все вроде даже начало налаживаться.
Однако магическая кровь дала о себе знать. Сначала Джон, потом и Хоуп, начали проявлять свои способности. Мелочи какие-то: шнурки завязались сами или камень отскочил, даже не задев, уроненная ваза зависла в воздухе и не разбилась. Дейзи заметила первой. Старалась как-то спрятать от мужа. Просто не делай при нем ничего…странного, Джон. Но Нейтан узнал – увидел как Хоуп игралась с какими-то стекляшками: подбрасывала и они зависали в воздухе.
Ты знала?! Ведьма! И дети твои такие же. Выродки. Честно говоря, Джон даже обрадовался, когда Нейтан свалил, забрав с собой все, что было ценного в доме. Теперь-то мама сможет жить нормально! Справятся как-нибудь втроем.                                   

После ухода мужа, Дейзи впала в депрессию и начала пить. Дом превратился в свинарник, а детям порой даже еды не было. Джон внезапно осознал, что матери и дела нет до них – в чем дети ходят, что едят, ходят ли в школу. Хоуп плакала – хотела есть, и старший брат начал ходить по соседям попрошайничать, а иногда и крал еду, даже деньги.   
В доме начали появляться какие-то люди – мужчины, женщины. Громко смеялись, пили, ссорились, блевали, валялись на полу. Джон в такие моменты уводил сестренку к соседям, ни к чему ей видеть все это, а сам шел гулять по улицам, пока желудок совсем не сводило судорогой. Тогда он заходил в какую-нибудь закусочную и тайком собирал остатки еды со столов. Себе и Хоуп.
Временами были просветы в их жизни, когда мать приводила себя в относительный порядок, обнимала Хоуп и обещала  найти работу, готовила ужин (и где она продукты взяла?).  Но приходил какой-нибудь Сэм, Гарри или ее собутыльница Джуди, и все начиналось заново, по кругу.
Мать его ненавидела. Он это чувствовал. Не понимал, почему и за что, но чувствовал. О Хоуп она хотя бы немного заботилась, волновалась, если та болела. А Джону доставалось короткое «Не сдох еще?».
В школу Джон ходил. Назло матери, наверное. Мол, смотри, тебе плевать на меня, а я вот доучусь и буду жить нормальной жизнью. Он и Хоуп заставлял, несмотря на все капризы – ни ему, ни сестре там не нравилось. Видеть счастливые рожи одноклассников; видеть, как они каждый день едят ланчи, заботливо приготовленные мамами; видеть, как их забирают отцы после занятий. К тому же их с сестрой дразнили постоянно, и если Джон мог постоять за себя, то более мягкая и ранимая Хоуп постоянно страдала от школьных задир.
Ему было почти десять, когда однажды, придя из школы, он обнаружил лежащую в луже собственной рвоты мать. Она еще была жива, бредила что-то, а когда ее мутный взгляд сфокусировался на склонившемся над ней Джоном, Дейзи прошептала: «Это вы виноваты. Он ушел из-за… вас..».
Правда, Джон понимал – она имела в виду только его. Наверное, поэтому он бросился набирать скорую, только когда в комнату прибежала Хоуп, вернувшаяся из школы – оставалась на продленку. Дальнейшее было как в тумане – скорая, полиция, социальные работники. Что-то спрашивают, говорят, записывают.
Их могли забрать в приют, пока не найдут приемную семью, но внезапно появилась миссис Везерби – как оказалось, бабушка. Детям тут же с порога объяснили, что они волшебники. И то, что испугало их отца-маггла (какое странное слово), было вполне нормальной вещью среди общества таких же людей, как они.
Дом пожилой женщины казался иллюстрацией типичного «дома с приведениями» - огромный, по сравнению с их квартиркой,  пустой, со скрипучими полами и хлопающими ставнями. На стенах висели живые картины и портреты. Некоторые не обращали внимания на детей, другие же презрительно поджимали губы. Только через несколько лет Джон понял, почему – во времена их предков,  изображенных на портретах,  к «предателям крови» питали жгучую ненависть.
Миссис Везерби была строгих нравов, не любила сантименты и не терпела шума и пререканий, но с ней было не так уж плохо:  их кормили  - исключительно полезной и пресной пищей; их одевали -  словно детей из готических историй;  у них были свои комнаты - просторные с большим шкафом, в котором можно спрятать целую Нарнию; им не нужно было ходить в школу - вместо этого им рассказывали про мир волшебников, про Хогвартс, про то, с чем они обязательно столкнутся за пределами дома. Их пытались учить этикету, манерам, обычаям магов. Они должны были вести себя согласно правилам – за любое нарушение стояло наказание, иногда даже лишали ужина или заставляли выучить наизусть несколько параграфов Истории магии (все равно, если ты даже не знаешь половины слов), очень редко – физическое наказание: например, взмах палочки, и словно розгами по рукам*.
*Такое случилось лишь однажды, когда в свой день рождения Джон без спроса хотел взять письма с комода – вдруг пришло письмо из Хогвартса (это потом он узнал, что письма приходят  только летом).
Джон терпел, понимая - это лучшее, что могло бы быть. «Да, мэм», «Так точно, мэм», «Мы больше не будем, мэм», «Быть ниже травы и тише мыши – я помню, мэм», - эти фразы отскакивали от зубов, привычка держать взгляд опущенным, а спину прямой, в первое время не отпускала даже в Хогвартсе.

Долгожданная школьная сова пришла в середине июля. Все необходимое к школе, кроме формы и волшебной палочки, миссис Везерби собрала из семейного имущества или попросила у своих знакомых. Нечего тратить деньги впустую. В любом случае, первого сентября он, наконец-то,  отправился в Хогвартс. Когда Джон сел в поезд, он выдохнул свободно – здесь уже можно было не держать маску послушного внука.
Джон никогда не обращал внимания на всякие красоты, но даже его впечатлил стоящий на берегу озера замок. При распределении мальчик попал  на Слизерин, что было им воспринято нейтрально – куда не засунь, везде найдутся ублюдки, готовые испортить тебе жизнь. Впрочем, он сам в результате оказался придурком, портящим жизнь другим. Первые годы в Хогвартсе, почувствовав свободу и относительную безопасность, Грач** стремился показать всем, что он чего-то стоит. Он был завистливым и озлобленным ребенком, которого бесило, как снисходительно смотрят на него богатенькие однокурсники. Парочка подожженных мантий, драки во внутреннем дворике или где-то в подземельях, колкие фразы - Джон сразу дал понять своим приятелям, что с ним шутки плохи и он, если что, может быть очень убедительным. О себе и своей семье он никому не говорил, разве что однажды упомянул фамилию бабушки, после все вопросы если и были, то отпали. Видимо, среди волшебников эта семья была известной.   
**именно в школе впервые фамилия превратилась в прозвище
После третьего курса Рук утихомирился: в школу поступила его сестренка, и теперь на его плечи легла ответственность не дать ее в обиду. Также сказалось мальчишеское увлечение – его взяли в факультетскую команду загонщиком, и резко сократилось количество потасовок с его участием.

Когда Джон учился на пятом курсе,  скончалась их бабушка. Миссис Везерби даже оставила свой дом им в наследство и все свои, пусть и небольшие, сбережения. Удивительно, если учесть то, как она когда-то поступила с беременной матерью: выставила из дома и запретила возвращаться. Может, совесть замучила? Приютила же она их почему-то. Впрочем, Джон предполагал, что просто других родственников у миссис Везерби не осталось.
Хоуп всегда была его слабостью и причиной стать сильнее. Она была очень привязана к брату, ходила за ним хвостиком. Разве он мог ее не любить? ***С ранних лет заботился о ней, как мог, хотя и был всего на три года старше.  Когда он узнал о том, что у Хоуп возникли конфликты с однокурсниками, Грач не на шутку разозлился. Самые настойчивые даже попали в Больничное крыло, впрочем,  слизеринца не сдали – побоялись. Именно из-за младшей сестры после пятого курса Джон решает остаться в Хогвартсе и доучиться до самого выпуска. Ему не нужны были результаты ЖАБА, он не интересовался учебой,  не стремился попасть в престижное место – ни в аврорат, ни в Министерство, ни в Мунго  или еще куда-то. Причина была в другом: Джон не мог оставить Хоуп одну. Также он договорился с директором о том, чтобы им разрешили жить в замке и во время каникул.
*** только никому об этом не говорите, особенно Хоуп.
Седьмой курс пролетел быстро. Пришлось покинуть стены уже привычного замка. Джон волновался за Хоуп, сестра тоже не была в восторге от такого расставания – даже порывалась бросить школу после пятого курса. Грач убедил доучиться. Ему нужно было время встать на ноги. Первым делом «на свободе» Джон продал дом старушки - получилась приличная сумма. На вырученные деньги  купил квартиру на Паффапод драйв, остальное – разделил по личным счетам, себе и сестре на светлое будущее.
Своя квартира придавала ощущение стабильности. Тут было сносно: два этажа, наверху спальни и кабинет, внизу – кухня и гостиная, ванная комната пусть и одна, но исправная. Наверное, можно было назвать этот дом уютным, но Грачу на уют было плевать.

Куда идти вчерашнему школьнику без особых талантов, кроме выносливости и живучести?  Нужно искать работу, ведь на те сбережения долго не протянуть. Джон пытался устроиться куда-то в Косой аллее, но то ли никому действительно не нужны были работники, то ли никто не доверял пронырливому мальчишке. Грач так бы и остался без гроша в кармане, если бы случайно не свернул в Лютный. Побродив по переулку, юноша  наткнулся на объявление о поиске помощника в похоронное бюро E.L.M.
Взяли его сразу. Не смотрели ни в документы, ни даже просто в глаза. Просто предупредили – будешь отлынивать, вылетишь. Грач работал. Зарплата была небольшой, почти гроши, но на жизнь хватало. Через четыре года он сменил ушедшего на покой старика-управляющего, крикнув ему вдогонку «Приходи к нам, скидку сделаем по старой памяти». Шутки у них в бюро были только такие – с налетом черного юмора.
Примерно в это же время он познакомился с Гилроем Брейди. Грач всегда приятельствовал с такими же аутсайдерами, как он. Кто в Лютном не знает Грача? Но вот с Брейди у них не просто дружба, но еще и выгодное обоим сотрудничество: помимо информации, Джон сбывает прихваченные у покойников мелкие вещицы – кольца, амулеты, редкие зелья, получая взамен щедрые проценты.
Однажды к Грачу обратился один из родственников усопшего: не знает ли тот какого-нибудь душеприказчика или нотариуса, кто бы мог помочь с очень деликатным делом. Джон знал немало нечистых на руку юристов и свел заказчика с нужными людьми. В результате, родственничек получает все наследство, а Джон – комиссию за работу. По Лютому прошел слушок об этом, и у Грача наметился бизнес. Не то, чтобы часто появляются такие калымы, но бывает.
Джон по-прежнему никому не рассказывает ничего о себе, своем прошлом, семье. Да и что говорить? Зачем? Жалости ему не нужно. Грачу нравится жить вот так – пусть он без рода и племени, но самостоятельный, имеет постоянную работу, почти даже честную, свое жилье. Он избавился от подростковой дури и уже не стремится кому-то показать свою крутость, вместо этого его уверенность в себе заметна другим сама по себе. У Джона много знакомых, приятелей, собутыльников – он любит налаживать связи, собирать нужных людей. Но в то же время, Грач самодостаточен, ему плевать на всех, кроме самых близких. Он не нуждается в людях, это люди появляются в его жизни.
Хоуп живет вместе с ним. Джон  не понимает ее «работу», считая, что рисунками на жизнь не заработаешь, но уважает ее выбор и поддерживает, балует, как и в детстве. Пусть радуется, творит, а обеспечит их он сам.

СЛАБОСТИ

СТРЕМЛЕНИЯ

Боится, что Хоуп во что-то вляпается, пострадает – этого он допустить не может, поэтому порой чрезмерно опекает свою сестру и постоянно напоминает, чтобы она даже носа не совала  в Лютный.
Опасается быть пойманным на горяченьком, но никогда не паникует, просто ведет свой нелегальный  бизнес с осторожностью и перестраховывается.
Ранимым его не назовешь, но очень неохотно (если вообще) признается в своей привязанности к кому-то, так как не хочет услышать отказ. Впрочем, не факт, что «нет» его остановит. 
Не желает, даже боится, что когда-нибудь станет похожим на отца – ленивым, скандальным и обнаглевшим мудаком.

Особых стремлений нет, просто живет так, как получается. Но хочет, чтобы их семья – будь это он с сестрой или же гипотетическая будущая семья – никогда не знала нужды. Впрочем, он точно хочет семьи с одним конкретным человеком. Не сейчас, конечно, но когда-нибудь.

СВЯЗЬ

УЧАСТИЕ В СЮЖЕТЕ

вк есть у амс.

активно-пассивное, зависит от ветки, естественно.