Одним из самых важных требований к любой медийной персоне, будь то модель, актер или даже радиоведущий являлась способность в любой ситуаций уметь сохранить лицо. Плевать, что тебе кричат в спину или какие комментарии отправляют шепотом в твою сторону, ты всегда должен улыбаться и кивать, и уже потом, в кругу близких друзей обсуждать все это дерьмо такими словами, какие зацензурила бы любая газета.
Алекс прекрасно понимал это простое правило и предпочитал придерживаться его в девяносто восьми процентах случаев. Окей, возможно, в восьмидесяти, или, как сказал бы его менеджер, благослови Мерлин его терпение и выдержку, примерно в тридцати. Так уж случалось порой, что Алекса настолько выводили из себя определенные слухи и комментарии, что он бросал пару ласковых через плечо, уходя от вездесущих фанатов или журналистов, а те раздували из того такие передовицы, что ему иногда становилось даже смешно. Не так смешно, правда, было иногда слышать то, что о нем предположительно говорили другие, но Алекс привык все делить на два, а то и на три, поэтому предпочитал сначала выяснять все с человеком, которого процитировали, а уже потом делать выводы. Чаще всего ситуация решалась быстро, потому что все в бизнесе прекрасно понимали правила этой сферы и не держали долго зла. Но иногда случалось так, что человек наивно верил всему, что слышал, и поэтому их встречи превращались в эпизод того старого маггловского сериала, который по непонятным причинам любил Этьен. "Сплетница", или что-то вроде того.
Сейчас, стоя перед странно и слишком радостно для такого времени улыбающимся человеком, и пытаясь удержать содержимое своего желудка там, где оно и должно было оставаться, Александр подозревал, что он повстречался именно со вторым видом. Этот вывод сделала та часть его мозга, которая уже частично протрезвела и все утро занималась тем, что пилила остальное сознание, все еще плавающее в остатках алкоголя с прошлой ночи. Так уж получилось, что Александр, пусть и знал, что ему рано вставать на очень важную съемку с одним из его любимых фотографов и каким-то актером, Крам даже не удосужился узнать его имя заранее, решил выйти прогуляться. Прогулка закончилась вечеринкой в чьем-то загородном доме, пьянкой до трех утра, неприлично большим количеством оголенных тел и, он почти уверен, но все было тяжело, поэтому не факт, с радужным пони. В итоге он поспал два часа, удачно вырубившись на чьем-то диване под ворохом одежды, добрался домой рекордно быстро, благо жил он в трех кварталах от хозяина вечеринки, принял душ и кое-как привел себя в порядок. Убедившись, что он все еще выглядит потрясающе, Алекс вырулил из дома и снова рекордно быстро добрался до места съемки. Его немного удивило, что он смог вести машину в состоянии, где часть его сознания было все еще пьяной, а голова нещадно болела, но не зря он происходил из семьи людей, умеющих совершать феерическое дерьмо, не испортив при этом прически.
Так он оказался здесь, у входа в электростанцию, очень сильно жалея, что нельзя зачаровать солнечные очки так, чтобы они покрывали всю твою, мать его, голову, перед человеком, который, видимо, был о нем наслышан, и не в очень положительном свете.
- Блять, а ты кто такой? - выпалил Алекс хриплым голосом, потому что в таком состоянии вспоминать о вежливости, которая и в нормальное время у него припадал пылью, он банально не хотел. - Орфей. - Он повторил имя, пытаясь отрыть в памяти хотя бы что-то. - Орфей Симонелли.
Крам вздохнул и, заправив очки в волосы, потер лицо руками. Это, как ни странно, помогло, и он наконец вспомнил, где видел это имя.
- Точно! - он восторженно откинул руки от лица, чем заставил очки упасть с головы на кончик носа. - Ты с моей девушкой спишь!
Алекс издал легкий смешок и шагнул вперед, обходя Орфея и направляясь к столу с закусками и напитками, который он видел уже отсюда, и сигналя актеру рукой, чтобы тот следовал за ним.
- Да, точно, ты спишь с моей возлюбленной - странно, учитывая, что сплю только с парнями лет с семнадцати, ты пытался убить мою сестру, которая в то время вообще в Москве была, а еще однажды пытался заставить какую-то фанатку одеться, как я, и переспать с тобой. Вот это уже интереснее, кстати, расскажи подробнее, - он уже откровенно смеялся, доставая из мини-холодильника бутылку сидра, чтобы хоть как-то успокоить свою голову. - Ты ведь тот претенциозный мудак из "Дискума". Последняя часть, кстати, правда, я действительно такое говорил, но, в мое оправдание, я был очень пьян и был уверен, что меня никто не слышит.
Он открыл бутылку и сделал глоток, довольно вздыхая. Это было не очень хорошим лекарством от похмелья, но оно было холодным и содержало хотя бы немного алкоголя.
- Смотри, котенок, - он повернулся к Орфею и положил руку ему на плечо. - Ты можешь верить во что угодно, но, будь добр, не переноси это на работу. Я очень хочу закончить все побыстрее и пойти поспать, так что не порть ничего своей притворной вежливостью, окей?
Если что Алекс умел, так это выводить людей из себя гадским к ним отношением, и вполне возможно, что уже через пару дней он прочитает в заголовках еще пару ласковых о себе, но его настолько все это сейчас не заботило, что было даже не стыдно.