Брэйди никогда не был самым догадливым из людей.
Ребёнком он далеко не сразу заметил, что умеет что-то, чего не умеют другие: списывал свои "странности" на что угодно - от (не)удачного стечения обстоятельств до коллективного пиздежа, а когда не мог объяснить - например, как когда, удирая от обидчиков, выпрыгнул из окна третьего этажа школы и помчался прочь, домой - так просто никак и не объяснял, старался не задумываться, вот и всё. Эскапизм в то время был его единственным другом.
Ещё больше времени у него ушло на то, чтобы понять, что именно для него значит Уинстон Дурсль - эдак плюс-минус семь лет школки да пяток лет после. Ладно, окей, в какой-то момент до него дошло, но куда скорее поздно, чем рано, и он так и не смог оформить это в слова, а теперь уже и нужды не было, так что...
С такими скоростями, пожалуй, неудивительно, что лишь почти неделю спустя своего возвращения из Каира Брэйди впервые подумал о том, что, возможно, привёз из командировки не только украденный артефакт и стремительно серевший под тусклым солнцем Лондона загар. Чувство подозрения пока привычно никак не желало складываться в слова, но...
Англия встретила Брэйди сумасшедшим домом, по всем фронтам, начиная от ссоры с Дурслем и заканчивая тем, что, оказывается, его сестра, мелкая пигалица и по совместительству абсолютный, чистейший маггл, с месяц его отсутствия проработала в "Борджин и Бёрк" за прилавком - это же рехнуться можно, какой бред! Каждый день дарил Брэйди новые оттенки охуевания, плюс, честно говоря, везло ему нынче как утопленнику, и тем не менее, хотя наяву его кудрявая голова кипела от насущных проблем, ночью в ней царствовало нечто совершенно иное. Чужое, чужеродное. Просыпаясь посреди ночи, он не мог вспомнить ни один из своих снов в деталях, ничего конкретного, кроме ощущений в момент пробуждения - боли и страха. Боль, существовавшая во сне, исчезала быстро, как мираж, заставляя сомневаться в самом факте своего недавнего существования; страх же... оставался. Особенно после того, как Брэйди начал видеть какую-то хуйню не только во сне, но и наяву.
Как например, вчера.
Будучи, как уже было сказано, заядлым эскапистом, Брэйди всё ещё списывал занятные визуальные эффекты на последствия недосыпа и собственной впечатлительности - де, кто знает это подсознание? Может, он уже вернулся из Каира, а подсознание - всё ещё нет и адаптируется.
Но он также был живым человеком, а потому невидимые никому, кроме него, скарабеи, щекочущие лапками кожу, или тёмные тени за спиной, исчезающие, стоило лишь повернуться, нервировали его не меньше, чем того парня. Он бросил забивать косячки, чтобы не усиливать отрыв от реальности, зато приобрёл привычку носить в куртке фляжку с любимым смородиновым ромом: его вкус "заземлял", а состояние перманентного лёгкого опьянения позволяло списывать любую хуергу на игру расшалившегося воображения.

Именно в компании этой фляжки Брэйди пришёл под вечер к воротам склада на окраине Лондона. В маггловском районе, но ничем не лучше Лютного - свои правила улиц, свои гопники. Для Брэйди - не так чтобы дом, но привычная среда.
В таком выборе места не было ничего необычного. Маггловский Лондон был куда как шире, чем огороженный заклинаниями, узкий и тесный мирок волшебников, а потому и затеряться в нём было - проще некуда. Выбирай любую дыру, прячься в тенях - и никто тебя не отыщет. Магглы, при всей непривычности к магии, самые удобные из случайных свидетелей: закроют глаза на любое неоответствие, найдут объяснение любой странности - и никогда не смогут понять, что же увидели на самом деле.
Поэтому - сумерки, склад на задворках города, в окружении нелепых, уродливых домов-блоков; Брэйди добирался до этого района, не привлекая к себе лишнего внимания, на трёх разных автобусах, но обратно, конечно же, аппарирует - нечего в общественном транспорте разъезжать с магическими артефактами под мышкой.
Он, правда, и сейчас не с пустыми руками - а очень даже с кожаной сумкой, набитой галлеонами, упаси его Мерлин от металлоискателей! Бёрк деньжата всё равно что от сердца оторвал, если таковое имелось в его комплектации, и наотрез отказался говорить Брэйди заранее, кто станет обладателем такого количества баблишка. Улыбнулся тонкими губами и холодными глазами, сказал: "Меньше знаешь, как говорят. Крепче спишь". "Ха-ха, - ответил Брэйди уныло. - Ха-ха". Судя по его графику сна, он и так знал слишком много.
Ты слишком много знаешь, тебя пора убить.

Он ожидает, что его встретят - но у склада нет ни души; лишь дует не по-летнему холодный ветер, и свет ближайшего фонаря едва добирается до темноты у тяжёлой двери. Приоткрытой двери - и Брэйди толкает её с силой в сторону, проходя внутрь. Внутри тоже темно, ещё темнее чем снаружи.
Едва ли кто-то ждёт его там, в глубине, где не видно ни зги, но Брэйди зачем-то зовёт на пробу:
- Эй, МакТавиш! Есть кто живой?
Толстяк МакТавиш, подпольный аукционер, обещавший устроить Борджину и Бёрку встречу с кем-то из своих именитых клиентов, должен был стать своего рода гарантом при сделке, хотя ясен пень, что ни одна сторона не собиралась доверять никому из присутствующих. Если кто и мог оказаться на месте встречи раньше всех, то именно он. И всё же...
Брэйди нутром понимает - вряд ли. В воздухе отчётливо веет подставой.
Он вынимает палочку, произносит: "Люмос!" - и очень вовремя, как выясняется, потому что чуть не влетает носом прямо в деревянный контейнер - в голубом свете он может разглядеть несколько из них вокруг. Между ними - свёртки и ящики и накрытые белыми простынями причудливые формы и... чьи-то ноги на полу.
Здесь, в этот самый момент, в одну секунду времени умещается борьба между двумя инстинктами Брэйди: инстинктом самосохранения, накрепко въевшимся в голову за годы, проведённые в Лютном ("Уёбывай!" - вопит этот инстинкт. - "Срочно уёбывай отсюда!!"), и так называемым "инстинктом гриффиндорца" - гремучей смеси из храбрости, сознательности и любопытства, которая заставляет идиотов с означенного факультета бежать в лицо опасности.
Вопреки всему, побеждает последний, и победа эта ознаменовывается краткой мыслью, пролетевшей в голове Брэйди - как то: "Вдруг ему нужна помощь??", кем бы там ни был этот он, загадочный владелец неподвижных ног.
Не опуская палочки, Брэйди бросается к ногам незнакомца - в самом прямом смысле слова, - и, пав ниц, обнаруживает, что вполне таки с ним знаком: старина МакТавиш, как он и предполагал. Совершенно безошибочно мёртвый.
Брэйди никогда не был самым догадливым из людей, но даже ему требуется не дольше пары секунд залипания на мертвенный отблеск голубого сияния в остекленевших глазах МакТавиша. После этого, грязно выругавшись, он резко подскакивает вверх, и это становится его ошибкой - ключевой или ещё одной из числа многих, не разобрать. Кожаный ремень предательски соскальзывает с его плеча, тяжёлая сумка с глухим звоном падает на пол, прямо ему под ноги. Он запинается о неё, пятясь назад, так по-идиотски, и летит вниз, сшибая рукой один из свёртков и больно встречаясь задом с голым бетонным полом. Палочку, разумеется, он роняет тоже и оказывается в кромешной темноте - но, какое счастье, ненадолго.
Потому что почти сразу же над его головой вновь загорается свет, и Брэйди вскидывает голову кверху, моргает часто-часто, пытаясь разглядеть источник. Свет слепит ему глаза.
- Это не я! - говорит он ещё прежде, чем понимает, кто же составил ему компанию, а правой рукой пытается нашарить палочку: кто знает, что у этой компании на уме?

Отредактировано Gilroy Brady (2017-10-01 22:09:25)

Народная мудрость: в какой жопе бы ты ни оказался, никогда не думай, что она не может стать ещё глубже. У жопы всегда, всегда есть потенциал.
Прямо сейчас, Брэйди пытался лихорадочно собрать воедино пополнившийся новыми кусочками паззл пиздеца и понять, чем он ему грозит и как ему отсюда выбраться-то вообще, Мерлин! Желательно, пожалуйста, живым, если вам не трудно.
Палочка, до которой он пытался дотянуться как можно быстрее и незаметнее, выскользнула у него из-под пальцев, и теперь её вертел в руках незнакомец, всё ещё светивший Люмосом прямо ему в глаза.
Можно было порадоваться такой малости, как тому, что немедленной Авады так и не последовало, как и Круцио, и Брэйди, правда, успел. Но затем прозвучал бесстрастный приказ, и Брэйди послушно, неловко, поднялся на ноги, и яркий свет больше не слепил ему глаза, а потому - не мешал разглядеть незнакомца. В том числе и значок аврора на его груди.
Дерьмо.
Кусочки паззла:
Сделка.
Труп посредника.
Аврор, оказавшийся здесь едва ли волей случая...
— Гилрой Брэйди?
...Аврор, знающий его по имени.
Клик - и все фрагменты мозаики вдруг встают на свои места, и от осознания сложившейся картины желудок Брэйди ухает куда-то в ледяные глубины первозданной Бездны.
Его подставили.
Переживать экзистенциальный кризис нет времени. Брэйди сглатывает, держит руки ладонями вверх - никаких трюков, парень, пока что никаких, и пытается придумать, что ответить, что сказать, чтобы сделать лучше. Думай, думай. Отпираться от собственной личности, скорее всего, бесполезно и даже вредно. Так что он не отпирается:
- Он самый. А кто спрашивает?
Ой, нужно ли нам это? Быстро перескакивает ко второму вопросу, как будто тот может чем-то ему помочь:
- Я не знаю. Только пришёл, я... Должен был с ним встретиться. - Сумка с золотишком всё ещё лежит предательски где-то сзади; полшага, и Брэйди упрётся в неё пятками. - Можешь сам проверить палочку, не я его прикончил.
Как будто он точно знает, что это магия убила МакТавиша. Как будто только магией можно убить человека. (Сам знаешь, что нет. Брэйди опускает глаза, отгоняет воспоминания.) Для уголовника со стажем, он крайне невразумителен.
Он пинает себя мысленно под зад, он вскидывает голову, он смотрит прямо Робардсу в глаза.
- А если это не я, то как думаешь, аврор, каковы шансы, что убийца всё ещё здесь?
Вокруг них - гулкая пыльная темнота склада, вокруг них - громоздкие формы и занавешанные белым фигуры, и не понять, колышатся ли простыни от ветра из-за приоткрытой двери или же...
Брэйди не знает и сам, что за его вопросом: попытка отвлечь, заморочить голову - или же реальный страх, тревожный звоночек на задворках сознания, пытающийся донести об опасности?
Брэйди не знает.
Брэйди пытается почувствовать ветер.

Отредактировано Gilroy Brady (2018-01-14 02:45:21)

Это могло прозвучать странно, но, несмотря на то, что нервы Брэйди были натянуты до предела и больше всего на свете он мечтал сейчас оказаться где-нибудь на другом краю земного шара, голос аврора и его вразумительность... успокаивали. Возможно, свою роль сыграло то, что он развеял паранойю Брэйди, проверив склад - хотя что в этом хорошего было, вообще непонятно, ведь отсутствие других людей указывало на Брэйди как на единственного из присутствующих возможного убийцу. И Брэйди был - убийцей, просто не в этот раз. Однажды, не сегодня. Тем не менее, он также был нынче тем, кто боится тёмных теней и неизвестности в них, и именно поэтому он был благодарен яркому свету и ровному тону голоса и... Брэйди, старик, ты правда не окей. Соберись, мужик, соберись! То, что тебя ещё не тащат за шкирку в Аврорат, не значит, что можно расслабляться!
И да, верно, следующие слова аврора только подтверждают: светская беседа вместо грубой силы - это всего лишь иллюзия, это только пока Брэйди не рыпается и не пытается дать дёру или сделать ещё что-нибудь столь же глупое.
Брэйди растягивает губы в улыбке.
- Зачем сыворотка, начальник? Я и так тебе всё расскажу. Шёл, понимаешь, мимо... - он не знал, что собирался сказать дальше, какую версию банальной лжи озвучить, но запнулся вовсе не поэтому. Просто вдруг в голобуватом свечении, теперь озарявшем почти всё пространство склада, он вдруг увидел, что стоит на одном из ящиков прямо за спиной у аврора.
Чаша. Ёбаная церемониальныя чаша, тот самый артефакт, за которым он приехал сюда. Стоял на самом видном месте, поблёскивая серебряным боком.
То есть, его подставили даже не ради предмета сделки?
Или же это подделка, фальшивка, и у этого дна ещё больше слоёв, недоступных пока его глазу?
Брэйди должен был убедиться, должен был знать наверняка. Прежде, чем его уведут отсюда или он получит возможность сбежать. Сейчас. Он совершенно точно собирался сделать кое-что глупое.
Не опуская рук и быстро указывая в сторону чаши, Брэйди двинулся в сторону аврора:
- Не сочти за наглость, я только кое-что гляну, очень надо.
В своём марш-броске он постарался не двигаться слишком уж резко, чтобы не схлопотать сразу оглушающим заклинанием по темечку, максимально в обход аврора, но достаточно быстро, чтобы успеть взять чашу в руки, разглядеть. Пусть его повяжут потом - не важно. Само существование этой чаши, здесь, жгло его сознание изнутри, и ему нужна была правда - хотя бы в чём-то одном из множества загадок.
Брэйди почти успевает: он хватается за основание чаши в то же мгновение, как рука аврора смыкается на его руке.
И в тот же миг их обоих вырывает из реальности склада немилосердным водоворотом портала.

Портал - такой себе способ перемещения для того, кто не планировал никуда перемещаться.
Если ты не знаешь, когда отпускать, то можешь случайно немного промахнуться мимо цели - на пару метров или на двадцатку. Разница, небольшая в теории и невидимая на большинстве карт, на практике может обернуться серьёзными неприятностями.
Например, тем, что аврор и неудачливый торговец артефактами вываливаются из ниоткуда и с размаху падают в ледяную воду.

Ладно, положим, вода не была такой уж ледяной - даже делая скидку на месяц и время суток, всё-таки на дворе стояло путь британское, а лето, и сцену из Титаника Брэйди с аврором вряд ли удалось бы разыграть. Но в первый момент удара о поверхность, когда вдруг стало одновременно холодно, и мокро, и нечем дышать, и воздух изо рта пузырями, разница температур, а к ней вдобавок тьма кромешная и полная дизориентация в пространстве, повергла организм Брэйди в такой шок, что тот впал в ступор и не сразу сообразил, что, вообще-то, ему чего-то очень не хватает. Например, кислорода. А для того, чтобы его добыть, придётся совершить какие-то действия.
Первыми действиями, которые совершил Брэйди, выйдя из ступора, стали заорать и замахать руками - первое позволило ему козырно наглотаться воды, а второе - выронить чашу, которая тут же ухнула топориком куда-то вниз... А, так вот где низ!
Логичным решением было поплыть в противоположную сторону - то есть, вверх.
Но вместе с чашей уплывал шанс Брэйди узнать правду. И, что важнее, портал обратно на склад! Он рефлекторно потянулся рукой к карману джинс, но палочки там не оказалось - конечно же, ведь её забрал аврор. Кстати, аврор. Он-то где?
Аврора было не видать, чаша тоже постепенно скрылась из виду, а воздуха в лёгких всё никак не прибавлялось. Надо было решать, срочно - вниз? вверх? Как он найдёт чашу на дне, без палочки, голыми руками и в темноте? Как далеко это дно? Как далеко поверхность?
Где-то здесь, когда грудь сдавило совсем уж сильно, и воздуха не осталось окончательно, внутри мозга Брэйди наконец включился запоздало инстинкт самосохранения и заставил его быстренько начать грести вверх, отталкиваться ногами от водной толщи... И там, наверху, даже забрезжил свет, только вот -
Что-то хватает Брэйди за ногу и резко тянет вниз.
Несколько секунд паники, хаотичных попыток высвободить ступню, - но дышать совсем нечем, вокруг со всех сторон вода, и в его рту, и глотке, и перед глазами у Брэйди становится ещё темнее прежнего.

Он, верно, отключается совсем ненадолго, а приходит в себя потому, что пытается выкашлять из себя добрую половину реки... озера? Вода пресная на вкус, с лёгким привкусом земли, тины и чего-то металлического. Брэйди часто моргает, дышит ещё чаще, вперемежку с затяжным, грудным кашлем; его мальца мутит, а мокрые кудри облепили лицо так, что по-прежнему не видно ни зги. Но он точно на поверхности теперь и... висит на ком-то? На ком-то, кто держит его на плаву, вообще-то, коль скоро Брэйди сам никаких телодвижений для этого не совершает.
- Аврор, это ты? - хрипло спрашивает он и начинает потихоньку подгребать левой, чтобы перестать висеть мёртвым грузом. Которым, он, кстати, чуть не стал. - Спасибо... Меня чуть не... утащили.
Второй рукой он проводит по лицу, отбрасывает холодные сопли кудрей, пытается разглядеть, где они, что происходит.
Для начала, вокруг них - вода. Это вот точно. А ещё в воде кто-то есть. И это не о тех, в глубине, что пытались унести Брэйди в свой дивный мир. Нет. По поверхности расходятся следы, как когда кто-то большой проплывает совсем рядом с ней... и с ними.
Брэйди нервно сглатывает, добавляя ещё озёрной водицы себе в рацион.
- Моя палочка... она у тебя? У нас компания, мне кажется.
Ему не кажется. Прямо на против них из воды медленно показывается лошадиная голова. И смотрит на них так плотоядно, как лошади на людей смотреть вообще-то не должны.

Отредактировано Gilroy Brady (2018-03-27 00:24:28)

В первый момент Брэйди думает... нет, уверен, что это очередная галлюцинация, морок, из тех, что преследуют его нынче по пятам. Он порядком удивлён, когда оглядывается на аврора... Лайонела и понимает по его встревоженному лицу, что кровожадную нечисть прямо перед ними видит не он один. Это с одной стороны радует: сейчас вот совсем не время глюки ловить, и без них проблем хватает. А с другой... с другой, блядь, перед ними ёбаный келпи.
И едва ли он подрулил, чтобы предложить подкинуть их до берега.
Весть о палочке тоже не делала картину радужнее.
- В-волшебно, - кивает Брэйди в воду. - Заебись. Наш порт-ключ там же, если тебе вдруг интересно.
Лайонелу это, кажется, совсем неинтересно: он хмурит брови, смотрит в глаза лошадиной голове так сосредоточенно, как будто пытается обыграть её в гляделки. Брэйди покамест совершает оборот вокруг своей оси, пытаясь высмотреть берег и облегчённо выдыхает, когда видит где-то там в отдалении его тёмные очертания. Не водись в этом озере столь живой и разнообразной фауны, доплыли бы без проблем, херня вопрос. Но фауна пока что возражала.
И Брэйди хотел бы сказать, что лихорадочно прокучивает в голове варианты спасения, ищет выход, но нет: за кудрями у него - перекати-поле и пустота. Он, честно говоря, - он чувствует это вдруг так ясно, вместе с одеждой, липнущей к телу, вместе с мерзким привкусом всё ещё у него во рту, вместе с холодом и тяжестью, - как-то подзаебался за последнее время. Можно он просто останется здесь и никуда не пойдёт?
По счастью, с ним рядом был аврор... Лайонел, да. Лайонел что-то придумал, и теперь требует у него... ремень? Брэйди растерянно моргает на него мокрыми ресницами, пока не соображает: уздечка. Он хочет сделать уздечку для келпи. Да он ебанулся. Но как будто у них есть альтернатива.
- А ты просто Ступефаем его не можешь, не?
Брэйди не так чтобы сам верит в собственное предложение, а потому уже послушно тянется к ремню, пытается расстегнуть и при этом не уйти под воду - та ещё задачка. Приходится откинуться назад, но куртка тянет ко дну, и с курткой приходится попрощаться (со второй уже на этой неделе!), предварительно вынув оттуда фляжку...
Фейерверк от аврора заставляет его притормозить с манипуляциями. Как и водяной конь, с гневным ржанием вставший на дыбы прямо над ними.
- Это ты его так отвлекаешь, блять?!
Неверными пальцами Брэйди наконец справляется с застёжкой; мокрая кожа не хочет сотрудничать, но ему всё-таки удаётся вытащить ремень и перекинуть его Лайонелу, одновременно с этим делая резкий рывок влево, пытаясь увернуться из-под копыт.
- Колдуй побыстрее! - орёт он и загребает со всей силы прочь, но, когда оборачивается, видит, что внимание взбешённого келпи - по-прежнему на Лайонеле. Хрена с два он так чего наколдует. Чертыхаясь про себя, Брэйди достаёт из кармана джинс минутой раньше спасённую фляжку и мысленно с ней прощается.
- Эй ты, скотина тупая! - С меткостью у него похуже, чем у аврора, и фляжка прилетает келпи не в лоб, но в ухо. Впрочем, этого вполне хватает, чтобы морда резко повернулась в сторону Брэйди и весь круп под ней тоже - резво изменил курс. - Теперь отвлекаю я! - кричит он Лайонелу, как будто это не очевидно, и бросается прочь, думая, как бы так увести коняху от аврора, но не слишком далеко?
Вода плещет ему в лицо, забивается в нос; Брэйди внезапно очень рад, что сбросил лишний вес в виде куртки и фляги, но вообще не отказался бы избавиться ещё и от кед. На это, однако, времени нет: сзади слышится яростное лошадиное фырканье, а в редкие секунды, когда Брэйди осмеливается оглянуться, он видит светящиеся во тьме глаза.