Рождество в Норе.
Это всегда звучало немного как приговор, немного как веселье, но больше - как ООО: обязанность, ответственность, обречённость. Молли Уизли младшая никогда не встречала праздники не в кругу семьи, а потому не очень-то их любила. Гораздо больше ей были по душе блаженные дни после, когда можно было выдохнуть после всей проделанной работы и наконец-то пожинать её плоды, днями не вылезая из пижам и смешных уютных свитеров авторства Молли-старшей и доедая всё то, что общими трудами обеих Молли было наготовлено с расчётом на небольшой полк солдат. Но до этого было ещё далеко.
Ясным днём 24 декабря о блаженном отдыхе приходилось только мечтать. Впереди ждала добрая часть приготовлений, и ещё нужно было упаковать подарки, и проследить, чтобы никто не покусился на пудинги, и... Невыспавшаяся и недавно с поезда Молли лучшим подарком сейчас почитала сладкий дневной сон, но об этом не могло быть и речи: всё многочисленное шумное и бестолковое семейство Уизли и приблудышей отчалило поздравлять тётушку Мюриэль, дядюшку Генри и далее по списку близ живущих родственников, а Молли младшая - ну, кто-то же должен присматривать за индейкой, верно?
Да и оставлять Джеймса на хозяйстве - идея, на которую в здравом уме никто не согласился бы.
А потому: "Молс, милая, ты пригляди уж". Без уточнений, но и так понятно: и за индейкой, и за кузеном. От обоих стоило ждать подвоха. От индейки - потому что, оставленная без присмотра, та так и норовила не пропечься с одного бока и пригореть с другого. От Джеймса... просто потому что он был Джеймсом. Сам факт его наличия в непосредственной близости делал уравнение со множеством неизвестных даже из самого элементарного примера вроде "дважды два четыре".
К тому же, он умудрился подхватить простуду, буквально перед отъездом домой, и именно под этим предлогом остался в Норе с Молли, лишённый возможности оказаться в крепких пахучих объятиях тётушки Мюриэль. Молли не видела в нём особой скорби по этому поводу и, признаться, не могла его в этом винить, хотя и стыдилась немного этих мыслей.
Ей самой, впрочем, было бы проще, уедь кузен с остальными. Потому что больной Джеймс был ещё хуже Джеймса здорового и обычно вызывал в окружающих два противоречивых, но стойких импульса: сочувствие и желание убивать. Он капризничал, воротил сопливый нос от любых лекарств и бульонов и требовал сладкие хлопья с холодным молоком, а ещё мороженку.
В этом году, правда, ему должно было исполниться целых 15 лет, но Молли не питала иллюзий. Это всего-то значило, что здоровый лоб вырос - ввысь и немного вширь, а значит - сможет отобрать мороженку силой. Взрослые зря не заколдовали перед отъездом холодильник...
Вместо этого наказали зато накормить Джеймса чем-нибудь полезным, ха-ха. Собравшись с духом, как перед Битвой за Хогвартс, Молли двинулась на отлов кузена, вооружённая улыбкой и супом из шпината и брокколи.
Джеймс нашёлся в гостиной, на диване. Молли подплыла к нему с подносом в стелс-режиме, в лучших традициях Кровавого Барона.
- Я принесла тебе поесть, - её голос был нежен, как зефирка, и сладок, как кленовый сироп. - Они ещё нескоро вернутся, и я подумала, ты наверняка проголодался...
Суп выглядел не так чтобы аппетитно - скорее, как трясина, в которой топятся несдавшие ЖАБА отличники.
Чтобы придать ему привлекательности, Молли покрошила сверху немного сыра.

[icon]http://s5.uploads.ru/dKNk0.gif[/icon]

Отредактировано Molly Weasley Jr. (2017-12-18 01:07:50)