Сэйдж торопливо обмахивается купленным этим утром на рынке веером и проклинает тот день, когда вызвалась освещать Международный Чемпионат по игре в плюй-камни, в этом году проходивший в Болгарии. В Несебре жарко. Полуденное солнце явно решило сжечь всё живое на этой земле. Легкий солёный морской бриз нисколько не улучшает ситуации, принося лишь секундное удовлетворение и тут же возвращая в лапы липкой и вязкой жары. Тут и там снуют туристы, отставшие от групп, давно с комфортом разместившихся в прибрежных кафе и ресторанах с кондиционером. Уличные торговцы, лишь несколько часов назад пытавшиеся завлечь к себе народ низкими ценами и небывалыми скидками («Вы нигде не найдёте таких дешёвых розовых масел, мадам!»), устало сидят под вентиляторами, утомлённые изнуряющей жарой. Даже бродячие псы - и те отбросили любые попытки выклянчить лакомство у форейнеров, и теперь удовлетворённо валяются в тени древних сооружений.
Лишь Сэйдж, несчастная, но непобеждённая, вынуждена, как последняя дура, пытаться не сдохнуть под лучами палящего солнца. На самом деле, был, конечно, вариант забежать в ближайший переулок и наложить охлаждающие чары, но тогда появлялась вероятность пропустить феерическое появление на площади Марса, который вероломно бросил её на произвол судьбы примерно два с половиной часа назад, наказав встретить его на этой площади «ровно в полдень». «Ровно полдень» наступил уже 10 минут назад, а Марса как не было, так и нет.
Два часа свободного времени, данного Марсом, Сэйдж провела на шумном рынке в маггловской части Несебра. Рынок этот, и его обитатели принесли восторг первооткрывателя, добравшегося до прежде неизведанной цивилизации. Громкие болгарские мужчины, призывно улыбающиеся, все, как на подбор – под 7 футов роста, и маленькие полные женщины, спрашивающие о здоровье, детях, муже, учёбе, и на каждое предложение отвечающие «Браво», будто то, что ты говоришь, действительно имеет некоторую значимость в их глазах. И все эмоции – через край. После чопорной Англии болгарское побережье и его жители виделись почти дикарями, аборигенами, и Сэйдж с детским восторгом улыбалась им в ответ, примеряла всё, что советовала ей невысокая ярко-накрашенная продавщица в одном из вагончиков, а потом безропотно проходила туда-сюда под громкие комментарии коммерсантки и её подруг из соседних отделов. Знаний болгарского хватало только на «мерси», «благодаря» и «моля», а их английского – на криво составленные вопросы о возрасте и семейном положении. И на то, чтобы назвать цену, в три раза ниже того, на что Сэйдж рассчитывала, но в их глазах – в три раза выше, чем купленное барахло действительно стоило. «И скидка, только для тебя, красавица».
И день, казалось бы, задался, несмотря на уже тогда вступающую в свои права жару. Сэйдж было радостно, пакет с покупками («Я никогда в жизни не надену это в Англии») приятно грел руку, и оставалось ещё целых полчаса до встречи с Марсом, которые можно провести в какой-нибудь славной кофейне, после чего – работать, работать, работать. А потом, на выходе с рынка, какой-то малолетний сучёныш попытался украсть у неё кошелёк. Юный криминальный гений был пойман за руку как раз в тот момент, когда эта самая рука уже сделала своё грязное дело и собиралась покинуть пределы сумки. Маленький цыганёнок, лет шести отроду, смотрел на Сэйдж показательно перепуганными глазами, и шептал что-то на румынском. Молил о прощении?
Она громко выругалась, сообщив малолетнему преступнику, что она думает про него и его мать. Особенно сосредоточившись на матери и том, кто, куда и зачем, а также причины, по которым ей более никогда не стоит рожать таких маленьких ублюдков. Цыганёнок продолжал беззвучно открывать рот, пока Сэйдж раздражалась тирадой о недобропорядочности его действий. А потом подотпустило, и она, забрав свой кошелёк из его руки, отпустила мальчонку и, посмотрев своим самым ведьмовским взглядом, прошептала «Ещё раз увижу - прокляну». Малец, может, и не понял английского, но смысл сказанного до него дошёл явно. Он побежал через толпу, а Сэйдж, вздохнув, направилась на площадь. Место встречи изменить нельзя – как минимум потому, что мобильных у них с собой нет, и ничего не стоит потеряться.
И вот она сидит на этой дурацкой площади в этой дурацкой жаре и ждёт. И злится. И клянёт себя, на чём свет стоит, потому что ну как могла она с её животной интуицией и остальными пятью чувствами так потрясающе облапошиться и чуть не отдать все свои честно заработанные какому-то малолетнему преступнику.
- Марс, Мерлин тебя подери, когда же ж ты уже явишься? – зло прошептала Сэйдж. Ей было жарко, тошно, и хотелось долго и нудно жаловаться кому-нибудь на свою жизнь, которую кроме как «…моя жестянка» в данный момент никак описать не получалось.

Отредактировано Sage Whelan (2017-12-02 16:55:38)