Говорят же, что болтун – находка для шпиона? Вот и мне представился случай понять, что в каждой шутке есть доля шутки, язык мой – враг мой, и прочие крылатые выражения народного фольклора врать не будут. После того, как я выяснил правду о своем происхождении, прошло не так уж много времени, но за это время как будто открылась в моей жизни новая глава. И в жизни Аль тоже. Как-то сразу все расставилось по полочкам – и наши с ней неловкие моменты обрели смысл, и мы обрели дом, двадцать лет ждущий, что хозяева вернутся, и родители остались при мне, хотя с фотографий на меня смотрят другие лица других людей, которые тоже так называются. Последнее звучит немного путано, но я не собираюсь что-то здесь менять. Моя мама – Белонна Фоули, а отец – Эйлор Фоули, люди, которые вырастили меня и любят как сына, а я люблю их как мать и отца. Вот и все, что нам нужно знать.
Однако, это не отменяет факта усыновления. Когда мы с Аль возвращаемся из маленького отпуска в наш новый дом, нас, конечно, спрашивают. Сначала – как дом, что мы увидели. Мы многое преодолели за эти несколько дней, научились справляться с новостями и принимать историю, и нашли очень много нового для себя. Там, в доме, можно было выкинуть из головы весь мир за стенами, окружающими его, и просто наслаждаться временем с Адельхайд, изучать территорию, дурачиться, смеяться, целоваться… Быть вместе.
За завтраком я вижу среди фруктов и ягод вишню, тянусь за ней, набирая целую горсть, и между делом упоминаю, что мы собрали целый урожай и попытались испечь пирог. Вижу по лицу мамы, что этот факт поверг ее в крайнюю степень задумчивости, полную сомнений, а отца, наоборот, повеселил. Он и интересуется, как все прошло, одновременно с маминым выдохом «Дом цел?» Приходится сознаться, что наш шедевр кулинарии не прошел испытание огнем. Мама лишь качает головой, говоря, что, дескать, так и знала, раз я так и не научился варить зелья, то и здесь что-то пошло не так. А у меня хорошее настроение, ту историю я вспоминаю с улыбкой, и вкус вишни для меня теперь ассоциируется с чем-то очень приятным, с кислым соком на губах, с поцелуем Аль и рисунками по коже. И я со смехом развожу руками, говоря, что с меня взятки гладки, ведь я приемный.
Я шучу, но быстро понимаю, что прокололся. Извиняюсь за шутку, говоря, что на самом деле так не думаю, что люблю родителей, и с правдой мое к ним отношение не изменилось. Вроде бы, извинения приняты, мама даже сама наливает мне чай, жизнь налаживается. Я целую ее в щеку, вставая из-за стола, и иду собираться. Мы с Адельхайд договорились пойти вместе в Лондон. Свидание, настоящее. Хочу, чтобы все прошло как нельзя лучше. Но, только, в комнате, я вдруг понимаю, что мне надо чуть-чуть передохнуть. Ну вот посидеть секундочку на кровати. Закрыть глаза на миг.
А, когда я открываю глаза, вижу яркое солнце, заглядывающее в окна. И я лежу, укрытый пледом, а еще у меня затекла шея и странно звенит голова. Я смотрю на часы и вижу время, но что-то здесь не так, часы врут. Врут часы, и солнце светит слишком ярко, хотя, максимум, что могло бы с ним случиться, это оранжевое закатное небо, и это было бы очень плохо, Аль бы очень заждалась. Я иду ее искать, но, как на зло, мне не попадается ни единой живой души. Нахожу родителей в гостиной.
- У нас сразу сломались все часы. Вы Аль не видели? Я заснул, а у нас были планы. Она сильно сердилась?
Организм, отходящий после сна, вдруг напоминает мне о том, что я голоден. Тоже странно, ведь мы только пообедали. Да и родители вдруг взяли и переоделись. Мысли, что приходят мне в голову, начинают меня беспокоить намного сильнее. Возможно, что дело не в часах.
- Сколько я проспал?
Правда обрушивается на меня как ведро холодной воды со льдом. Я проспал… все. А на вопрос, где Адельхайд, мама говорит, что, вроде бы, у них в Мунго собирали вечеринку, и она решила пойти. Одна. Без меня. Вот так вот.
Проклятье. Да, вышло ужасно глупо. Я вообще не понимаю, почему я вдруг заснул, и проспал так долго. И пропустил день, который мы с Адельхайд вместе ждали. И почему меня никто не разбудил. И где эта вечеринка сейчас, где искать Альхайд? А мне нужно ее найти немедленно. К счастью, у меня есть пара знакомых, которые могут мне помочь узнать эту информацию. Так что спустя полчаса переговоров по каминной сети я кидаю шепотку пороха в камин и выхожу в нужном месте.
Нужное место – это бар в каком-то полуподвальном помещении, вокруг люди, чьи лица после камина немного расплываются, но вскоре это проходит. Кого-то из них я знаю, кого-то вижу впервые, Адельхайд, по закону подлости, конечно, мне не увидеть с первой же секунды, ее нужно разыскать в толпе. Я пробираюсь сквозь людей, слышу музыку, смех, обрывки разговоров, звон стаканов. Возможно, весело быть частью такой компании, находящей общие темы, со специфическим порой юмором обсуждающей что-то свое, но я к ним не принадлежу. Найти Адельхайд, а дальше действовать по обстановке – вот моя цель. И пока могу сделать несколько выводов из крупинок информации, которой обладаю.
О вечеринке я от нее не слышал. Вряд ли она собиралась сюда до вчерашнего дня, а теперь, когда вчера ничего не получилось, она резко изменила планы. Обиделась? Есть, на что. Чувствую себя последним идиотом, все еще удивляясь, что так вышло. Сон накатил очень неожиданно, плед, которым меня укрыли, говорит, что ко мне заходили, то есть все знали, что я не исчез с планеты, не пропал в Бермудском треугольнике и не растворился в воздухе. Знали, но ничего не сделали, почему? Берегли мой сон? Сомневаюсь. Здесь явно что-то не чисто.
Вспоминаю последнее, что делал, пока не превратился в аналог спящей красавицы. Мы обедали, ели вишню, разговаривали про пирог. Мама еще спрашивала, остался ли целым дом. А потом мы пили чай. Все.
Нет, не все. Я еще неудачно пошутил. Помню лицо мамы, когда она услышала мои слова, хоть я и сразу постарался все объяснить и извиниться. Помню, как она подавала мне чашку с чаем – я решил, что она все поняла и не обижается на дурака-сына. Она, может, и не обижается, но все равно может проучить. Зелье сна, всего пара капель на чашку, и проспишь целые сутки. Картинка из учебника зельеварения буквально стоит перед моими глазами. Почему я так хорошо это помню? Да потому что на четвертом курсе писали эссе о зелье на выбор, а потом варили его. Я смеялся, что выбираю то, чего мне больше всего не хватает. Эссе получилось лучше, чем свернувшаяся жижа у меня в котле. Мама, конечно, сварила его превосходно, никто не разбудил бы меня, даже если бы очень сильно захотел.
Хлопаю себя по лбу, понимая, почему я так влип. Похоже, что мама на всю жизнь отучила меня шутить своим происхождением и родством с ней. Я даже останавливаюсь, оборачиваюсь, кручу головой по сторонам, чтобы разглядеть Адельхайд, и справа мне мерещатся знакомые локоны светлых волос. Начинаю пробираться туда с удвоенной силой, понимая, что не ошибся. Аль стоит с однокурсниками, в руке бокал с чем-то, она смеется вместе со всеми и совсем не смотрит по сторонам.
- Аль.
Я оказываюсь рядом, легко обнимая, привлекая ее внимание к себе. Ярко-красная помада сочетается с платьем, волосы волнами спадают по плечам. В бокале плещется янтарная жидкость.
- Я идиот, ты знаешь?
Наклоняюсь к уху и говорю, чтобы она слышала, чтобы не перекрикивать музыку и общий шум толпы.
- Прости меня. Это зелье сна, совершенный состав от мамы. Я обидел ее, сделал глупость, и она решила меня проучить. Мне так жаль наши планы. Давай, раз сегодня вечеринка, сделаем все завтра? То, что хотели. Согласна?

Не очень красиво являться на вечеринку без приглашения. Выяснить место я успел, а вот подробности оставил без внимания. Так что я, одетый в одежду своей эпохи, сильно выделяюсь скучным бельмом на фоне разномастной толпы. Я пошел по принципу классики, думая, что в любом случае это окажется уместным, но мимо меня проходят девушки в цветных нарядах, с перьями в маленьких шляпках, и парни в костюмах-тройках, ярких галстуках, с уложенными гелем волосами. Гель в волосах? Провожу рукой по своей кудрявой шевелюре, как обычно, торчащей во все стороны, и думаю, что до такого я бы точно не дошел, даже если бы знал тему мероприятия. Если бы только Аль меня попросила, или сделала это сама, но так, как мне точно было бы к лицу. Это было бы весело, если бы мы собирались на такую вечеринку с ней вместе и хотели бы провести там время и отдохнуть тоже вместе, а не так, что она ушла одна, оставив меня дома. Впрочем, это все неважно, мне просто нужно найти ее и поговорить. Уж соответствие внешнего вида окружающим – это не то, о чем я думаю.
Я вижу мельком ее силуэт и понимаю, что не ошибся, проталкиваюсь к ней через толпу. Цвет ее платья, вишневый, снова напоминает мне дни, проведенные с ней вместе в новом-старом доме. Хоть мы и шутим, как мне идет красное, но по-настоящему этот цвет идет ей, она ослепительна, и в царящей атмосфере находится как рыба в воде. Конечно, здесь однокурсники, друзья. Это я никого не знаю, а никто не знает меня. Это я пришел, хотя меня не звали, а Аль здесь своя. Все это исправимо. А пока я хочу исправить свою ошибку, пусть и совершенную не по моей вине, но вызванную другой, так что первопричина всего все равно я и мои глупые шутки. Касаюсь ее и говорю на ухо, все, что я думаю на этот счет. Она подтверждает мои слова. Подтверждает, но просит посмотреть вокруг, и делает шаг назад, осматривая с ног до головы. Оценивающий взгляд? Ну да, прости, гель моих волос не касался. Я улыбаюсь неловко, разводя руками.
- Не успел подготовиться, не знал, что вечеринка тематическая. А тебе очень идет этот стиль. И цвет, вишня.
Делаю шаг вперед, чтобы сократить возникшее расстояние, но Адельхайд поворачивается к своим друзьям, представляя им меня, и представляет просто братом, а потом уходит, спросив лишь, куда же я в таком случае в таком виде собирался, на свадьбу или похороны. Приподнимаю брови, склонив голову на бок, видя, куда она уходит, и ответ сам напрашивается, вертится на языке.
- Еще не вечер, вечеринка может перерасти и в одно, и в другое.
Вообще-то, имею в виду второй вариант, думая, что, если найдется человек, который будет отвлекать Альхайд, перетягивая ее внимание на себя, этим запросто кончится, но ей, кажется, нравится первая мысль. Альхайд заявляет, что немедленно желает выйти замуж, и ловит кого-то, кого со смехом просит провести церемонию. В каждой шутке есть доля шутки, правда, Аль? Головы поворачиваются в нашу сторону, чувствуя, что назревает что-то интересное. Ну, что же, остается лишь подыграть теме, которую она и задала. То, что она делает, и как говорит, кажется мне каким-то… наигранным? Как будто Аль старается делать так, хотя на самом деле не хочет. Как будто это такая игра. И игра слов, которую я подхватываю, продолжая развивать ситуацию. Значит, я брат, а у нее тут свадьба?
- Я хочу поздравить невесту. – Тяну руку вверх, как будто меня вообще спрашивали. - Не каждый день сестра выходит замуж!
Аль оборачивается на меня, и я говорю последнее, глядя ей в глаза. В моем взгляде решимость и, наверное, отблески искорок, с которыми она обычно смотрит, когда что-то придумала. Народ вокруг оживлен, и да, все знают, что Аль – моя сестра, но, наверное, им пора узнать и что-то другое? А мне – перестать стоять в стороне, и, наконец, напомнить, что на самом деле важно. Я подхожу к ней, притягиваю к себе и целую, по ходу дела решая, что сделаю дальше, и на периферии слышу только, как оживленный представлением гул затих. Усмехаюсь, не разрывая поцелуй, и нашариваю волшебную палочку. Миг – и мы с Аль целуемся уже на мощеной камнем пустой улочке старинного города. Совсем другого.
- У диких горных народов есть традиция, похищать невест. Я тебя похитил, Адельхайд, ты в моем плену. Узнаешь, где мы?
Я улыбаюсь, все еще не выпуская ее из объятий. С нашим исчезновением в баре, наверное, тишина задержалась недолго, но этом меня не трогает, только немного смешит. Людям будет, о чем посудачить, но разве нас это волнует? Зато теперь мы здесь вдвоем, и мы можем наверстать упущенное, восполнить сорванное первое настоящее свидание сейчас, путешествуя по Эдинбургу.
Почему столица Шотландии? Мне нравится город, он старинный, необычный, в нем хорошо просто гулять по улицам или греться при плохой погоде в пабах. А еще он полностью отвечает моей задумке с похищением. Ох уж эти неуемные шотландцы, что с них взять.
- Мне, правда, жаль, что вчера ничего не вышло. Но, зато у нас есть сегодня, и это наше время. И город у наших ног.
Мне кажется, что у наших ног не только город, а весь мир. Разрушив границы, сковывающие нас, мы начали новую главу нашей жизни. Сегодняшний день – еще одно разрушение границ, и я рад, что оно случилось так, как случилось, и произошло сейчас. У меня долгие планы на то, чтобы быть с Адельхайд рядом, и эти планы выходят далеко за пределы «брат-сестра», я не собираюсь к ним возвращаться. Так что во всем этом сегодня поставлена точка. А так же, наверное, для кого-то, знак вопроса и восклицательный знак.
- Осмотримся по сторонам? Поднимемся к замку, пройдем по королевской миле, посидим где-нибудь? А еще я слышал, что здесь сейчас музыкальный фестиваль.
На улице появляются прохожие, и я понимаю, что нужно убираться с середины дороги куда-то на тротуар. Я не выпускаю руки Адельхайд из своей ладони, то и дело кидая на нее взгляды исподлобья. Я провернул это все, но все равно меня по-прежнему  тревожит причина моего появления на вечеринке, куда меня не приглашали. Хотя и догадываюсь, что произошло на самом деле, все-таки останавливаюсь, чтобы уточнить.
- Ты же не сердишься на меня? Мама меня проучила, ты тоже. Я больше не буду глупо шутить, а пунктуальность станет моим вторым именем. И я таки испеку нам когда-нибудь вишневый пирог. Я понимаю свои ошибки и учусь их не повторять.
Я останавливаюсь, заглядывая ей в глаза. Переплетаю наши пальцы, прислоняюсь лбом к ее лбу.
- Аль? Я соскучился за сутки, которые тебя не видел.

Когда самый продуманный план летит в тартарары, наступает время импровизации, и элемент неожиданности, когда не знаешь, куда заведет, только добавляет ситуации шарма. Шарм и романтика – нарушать правила. Подчиняясь случаю, действовать под влиянием порыва, расширяя рамки и сдвигая границы, как будто их нет. Разве мы хотим, чтобы что-то нас ограничивало и мешало жить? Нет. И я вспоминаю урок – помнить, что на самом деле важно. Шумная толпа подростков, чьих имен я не знаю и никогда не знал, не имеет никакого значения. Мама и ее обида – имеет. И Аль, то, что я ее подвел – тоже. Хотя я и понимаю, что оба события – звенья одной цепочки, я виноват вдвойне. Семья – важнейшее, что у нас есть, и только это стоит внимания.
Ребята подключаются к игре, которая разрастается от нашей с Адельхайд пикировки фразами. Я смотрю на нее и вижу тень удивления – да, вот так подыгрывать ситуации больше свойственно ей, чем мне, и она удивляется, наблюдая за мной, за тем, что я сделаю в следующий момент. А я вижу легкую ткань, покрывающую ее волосы, и вижу человека рядом, и мне кажется, что пора бы уже поставить над «и» все точки. Я и сам не знаю, что сделаю в следующий момент, подсказки приходят одна за другой, и я делаю шаг. Вперед.
Шаг, поцелуй и исчезновение. Лишь ткань, изображающая аналог фаты, остается на месте, где мы только что стояли. Вечеринка оказывается где-то далеко, в другом мире, а мы переносимся в совсем другое место и другой мир. Каменные мостовые и старинные дома окружают нас. Старый замок на холме, стены, видавшие историю. И темп жизни не Лондона, а другой. Мне нравится, что я больше не слышу музыки и гомона голосов, я доволен тем, что мы с Аль здесь одни. И я все еще чувствую ее, как она сильнее цепляется за мои плечи, не хочет отпускать, пока мы где-то между этими двумя мирами. Я тоже не желаю терять ее, прижимая к себе сильнее. И не разрывая поцелуй. Магия – хорошая штука. Но не одной магией мы творим волшебство.
Она улыбается. И продолжает начатую ранее тему, о невестах, похищениях и возвращениях домой. Я усмехаюсь, отводя прядь ее волос от лица, и качаю головой, приподнимая ее над мостовой и кружа.
- Не этот случай. Горцы не слабаки, чтобы отказываться от своих идей.
Я задаю вопрос, и Адельхайд осматривается, размышляя, и догадывается, куда я нас перенес. Она смеется, спрашивая, неужели все это – импровизация. Я пожимаю плечами.
- Да. А что, это так на меня не похоже? – Фыркаю себе под нос, думаю, что сам знаю ответ на этот вопрос. – Ладно, может быть, это чье-то влияние? Чье же, хм… - Делаю крайне озадаченный вид, а потом тоже смеюсь вместе с ней. - Но мне понравилось. И заметь, я даже не перенес нас в озеро. Не повторяю, но модернизирую идею.
А Аль вспоминает, почему мне пришлось идти за ней на вечеринку, куда она не собиралась, из-за чего все произошло. Да, я оказался прав, считая все звеньями одной цепочки. Немного о серьезном, хотя я и сам понимаю, что сглупил, из уст Альхайд все звучит похуже.
- Я все понимаю, сказал, не подумав, и обидел. Я не хотел, ведь мама и для меня всегда останется мамой, так же как я для нее сын. Я извинюсь, когда мы вернемся.
Мы с Аль уходим с мостовой, перебираясь с центра улицы в более безопасное место. Смотримся мы, наверное, забавно. Она в платье в стиле двадцатых, я в костюме тоже в стиле двадцатых, но следующего века. А вокруг старинные дома с толстыми стенами, для которых один век – не срок, а человеческая жизнь и вовсе миг. Все относительно, но для нас наступило наше время. И Аль будто слышит мои мысли, целуя, когда я останавливаюсь и задаю свои вопросы, как будто говоря, что все в прошлом, как и тот мир, что мы оставили за спиной, сейчас не важен. Все все поняли, верно же? Все, кто важен друг другу, я имею в виду. Улыбаюсь, задерживая поцелуй чуть дольше. Куда-то идти, что-то делать? Пожалуй, все-таки нужно, раз уж мы здесь. А раз я сегодня вероломный похититель, то мне и уводить Альхайд в свое страшное логово. Об отсутствии которого она, кстати, и напоминает мне, дума я о планах не только на сегодня, но и на завтра.
- Я не хочу сегодня возвращаться. Давай поищем гостиницу. А пока просто походим, думаю, что с ночлегом не возникнет проблем. Ты не голодна? Раз мы в Шотландии, нужно пробовать шотландскую кухню и изучать местные традиции. Горцы мы, или где?
Мы идем, держась за руки, а на улице медленно темнеет. Огни в окнах только добавляют городу загадочности. Мы проходим и маленькие безлюдные улочки, и шумные улицы с туристами и сувенирными лавками. Туристы-магглы с интересом рассматривают магниты и кружки, а мы сворачиваем в переулок, проходим под аркой и попадаем в другой Эдинбург, в магическую его часть. Здесь нет вспышек фотоаппаратов и гомона разных языков, расхватывающих одинаковые сувениры, которые потом разлетятся в разные точки на карте мира. Но здесь своя специфика. Здесь меньше людей, но все как будто друг с другом заранее знакомы, даже если видят впервые. Здесь туристы – мы. Вывески здесь не стилизованы под старину для привлечения зевак, они в самом деле старые, лавки передаются внутри семей по наследству, а гостиницы с историей каждая. И музыкальный фестиваль здесь тоже есть, но и он другой. Мимо нас с Адельхайд проходит группа мужчин в килтах с волынками и заходит в таверну с танцующим пони на вывеске. Оттуда уже доносятся звуки скрипки, выдающей задорный ритм. Я смотрю на Аль.
- Зайдем? Это точно что-то местное.
И, правда. Музыканты с волынками готовятся выступать, а скрипачи уходят к барной стойке, чтобы выпить. Мы находим свободный столик, и у нас быстро принимают заказ. Тем временем, волынщики выходят в центр и начинают играть. Их музыка поначалу кажется ужасной, но потом я втягиваюсь, и мне даже нравится. То ли дело в мелодии, то ли в эле, которым нас угощают бесплатно – я не знаю, но начинаю отстукивать ногой в такт музыке. А люди вокруг встают со своих мест, чтобы образовать круг и танцевать.
- Слушай, мамино зелье не было оборотным? – Волынщики уже тоже начинают приплясывать, к ним подтягиваются скрипачи, мелодия становится  все более веселой и быстрой, а по залу слышен смех и топот ног. – Мне кажется, ты скажешь, что меня подменили, и попросишь вернуть настоящего Мархольда Фоули. Но пошли.
Я встаю и тяну Адельхайд за собой, когда кто-то хватает меня за руку, утягивая в танцующий круг, а я веду ее туда же. Мы оба, пожалуй, не умеем танцевать такие танцы, но все оказывается легко, музыка простая, и движения тоже подхватить легко. Толпа на какой-то момент нас разносит в стороны, но я нахожу знакомую ладонь, чтобы больше ее не выпускать, притягиваю Аль к себе и смеюсь. Мы так и кружимся среди незнакомцев, пока музыка не смолкает, и музыканты делают перерыв. Только тогда мы возвращаемся за свой столик, ноги у меня гудят, но мне весело.
- Это и трактир, и гостиница. Если есть свободные комнаты, останемся? А гулять будем завтра, хоть целый день.
Перерыв в музыке был недолгим. Я уже вижу, как разбредшиеся было танцующие снова подтягиваются к центру зала.

Иногда самые лучшие события происходят случайным образом. Приятно вспомнить приключения, когда что-то шло по-другому, но оказывалось даже лучше первоначального плана. Из-за моих необдуманных слов наше с аль запланированное свидание сорвалось, но мы получили другое, спонтанное, которое будет растянуто как минимум на уик-энд, и, уверен, вспоминать его мы будем с улыбками и смехом еще долго. Я посматриваю на Аль и радуюсь, видя ее искреннюю улыбку, слыша смех. Мне нравится знать, что моя затея ей понравилась. Это здорово, понимать, что сумел порадовать того, кого любишь.
Шотландия не так далеко, но отчаянно бережет свою собственную культуру и традиции. Я шучу, упоминая о них к месту и не к месту, Аль, кажется, на это все закатывает глаза, но я знаю, что ей весело. Мне тоже. Мы заходим в паб, слушаем музыку, наблюдаем за людьми. Я хочу пробовать все шотландское и делать то, что считается аутентичным. Местная пища оказывается весьма специфичной. Аль смеется, наблюдая за тем, как я пробую нечто весьма неаппетитное на вид, и предусмотрительно отказывается взять кусочек, но оно оказывается вполне себе ничего, я пожимаю плечами и съедаю свою порцию, запивая элем. А потом начинает играть музыка, и я встаю первым, выводя и ее в круг танцующих. Дело не в эле, мне просто весело. И мы же собрались делать то, что делают местные жители, правда же?
- Хочешь, чтобы эффект был долгим? Считаешь, нужно повторять приемы маминого зелья, чтобы потом, после суток сна, старый Мар обращался в нового под его действием?
Аль шутит, я знаю. Подыгрываю ее предположениям о природе моей странной метаморфозы. К слову, думаю о том, что она еще не знает о метаморфозе самой настоящей – ведь я какое-то время назад все-таки добился того, чтобы сделать одно из своих давних желаний явью. Нужно будет рассказать ей, как можно раньше. Но не сейчас и не здесь.
- Возможно, я просто слишком много спал, запасся энергией, и теперь ее некуда девать, вот она и рвется наружу. А ты – запивал зелье алкоголем. Да я заснул сразу после завтрака, а шампанское по утрам… Пока я до этого не дошел.
Адельхайд же снова осматривает меня оценивающим взглядом – как тогда, на вечеринке, а потом делает какой-то вывод и поднимается с места. Кидаю на нее удивленный взгляд, она хочет что-то исправить.
- Что?
Она уводит меня наверх – мое предложение заночевать здесь принято, и мы попадаем в комнату, которая станет для нас пристанищем на эту ночь. Обегаю ее глазами, мне нравится то, что я вижу. А Аль снова критически осматривает меня, и я догадываюсь, в чем дело.
- Все еще одет как на свадьбу?
Правда, на ней все еще платье в стилистике старой эпохи, все еще напоминающее мне своим цветом о времени, проведенном в нашем новом-старом доме, намек, который как будто специально сделан для того, чтобы я его понял, наше воспоминание, сугубо личное и дорогое. Прямо сейчас ведь мы продолжаем делать это – творить воспоминания, которые тоже станут дорогими и нашими, и мне приходит в голову мысль, что нужно оставить что-то на память об этом дне, но пока я не знаю, что. А Адельхайд принимается дорабатывать мой стиль, делая его лучше сочетаемым с ее собственным. С пиджаком я с готовностью расстаюсь, улыбаюсь, когда пальцы Аль расстегивают пуговицы у моего горла. Честно говоря, они могли бы и не останавливаться, я хочу поймать их, но не успеваю, у нее другой план. Она усаживает меня в кресло, сама оказывается позади – теперь я ее не вижу, но слышу вопрос.
Оборачиваюсь, глядя на нее с наигранным сомнением, а потом просто смеюсь, конечно, я ей доверяю, и она это знает, что за вопрос.
- Что ты задумала?
Вижу баночку с гелем для волос и начинаю хохотать – это же то, о чем я думал, когда оказался там, на вечеринке, куда меня не звали. И что, явись мы вместе, я бы позволил сделать это со своими волосами только ей.
- Мы сбежали из одной эпохи в другую, но задержались в третьей.
Я хохочу, а это мешает укрощать мои волосы, с которыми сроду так не поступали. Аль ворчит, а потом вдруг делает неожиданное – наклоняется к моей шее (чувствую щекотку от ее волос) и прикусывает кожу. Нет, конечно, ее руки в геле, и то, что я шевелюсь, мешает, но… Но я замираю, а она продолжает заниматься моим стилем, как ни в чем ни бывало. Я запоминаю это ощущение от прикосновения, думая, что не против почувствовать его еще когда-нибудь, и не при таких обстоятельствах. Впрочем, если даже этот способ будет использоваться для того, чтобы донести свою мысль до меня как можно вернее, я тоже не окажусь не «за», разве что, кажется, противостоять ему не сумею. Эта мысль меня смешит, но я больше не мешаю Адельхайд доделывать начатое дело, и просто фыркаю себе под нос. А она быстро заканчивает.
Смотрю на себя в зеркало и понимаю, что да, теперь мы сочетаемся гораздо лучше. И гель в волосах не так уж плох, непривычно, но, кажется, мне даже идет.
- Свой имидж могу доверить только тебе.
Ловлю ее и целую, притянув ближе. Теперь мы как будто из одной эпохи и, хоть и не сочетаемся с местным колоритом, на это нам обоим совершенно наплевать. Снизу снова слышатся звуки волынок и смех людей, у нас еще много времени, которое мы можем потратить на все, что угодно. Аль задумывается о том, что, раз мы остаемся, нам нужны будут какие-то вещи, и идет к двери, чтобы снова оказаться со мной уже гораздо более сочетаемым с ее стилем, и я киваю, ступая вслед за ней.
- Давай по магазинам. Пусть будет новое.
Мне хочется, чтобы здесь нас окружало не что-то привычное из дома, а то, что мы купим сами на этом месте. А люди из маленького паба выходят на улицу, музыка льется уже снаружи, и танцующих прибывает.
- Мне нравится эта глобальность. Идем?
Хватаю стакан, такой же, как взяла Адельхайд, и вижу в толпе фотографа, снимающего происходящее вокруг. Я понимаю, что нужно сделать, машу ему рукой, привлекая внимание. Теперь у нас с Аль будут фотографии, на которых мы, одетые в стиле двадцатых годов двадцатого века, улыбаемся, обнимаясь на улице среди людей. Я уверен, что из сделанных сегодня снимков найдется такой, который будет позже висеть на стене нашего дома, где мы только начали наводить свой порядок. Я хочу, чтобы память об этом дне и о том, какими мы были сегодня, оставалась там навсегда.
Вечер проходит в танцах, музыке, песнях. Виски тоже вносит свою лепту – всем весело, все кажутся такими беззаботными и свободными. Я тоже не вспоминаю ни о чем, что могло бы меня тяготить – мне просто хорошо. Хорошо от того, что можно вот так легко смеяться с незнакомыми людьми, чувствовать себя частью общего праздника. А, главное, мне хорошо от того, что рядом со мной Аль, и что она разделяет все это. Что мы вместе с ней в этом месте в этот час, что мы друг друга любим. Праздник продолжается до позднего вечера, а потом музыка стихает, люди расходятся, те, кто хочет продолжения, снова прячутся в пабах, а мне пока не хочется идти назад. Может быть, правда, слишком много энергии за сутки сна набралось? Может быть, мне хватит ее и для еще одного дела?
- Давай погуляем немного?
Мне нравится то, как этот город накрывает тишина. Как будто два разных ощущения, два разных лица. Знаю, что, стоит нам толкнуть дверь любого заведения, которые мы проходим, и на нас снова обрушатся запахи еды и смех людей, но, я думаю, что свою норму по этому показателю день уже выполнил. Хочется тишины, спокойствия и, наконец, оказаться с Аль наедине, только она и я.
Мы идем по мощеным булыжником мостовым. Ноги устали, но мы и не собираемся очень далеко. Пока мы просто выходим к мостику, откуда вдруг открывается вид на Эдинбургский замок. Красивая картинка.
- Кажется, действие зелья выветривается, старый Мар подает признаки жизни.
Я держу ее руку в своей, глядя на старый город перед нами, опираюсь на ограждение моста. В небе появляется тонкий месяц, смотрю на него и усмехаюсь. Нет, я не боюсь луны, но она напоминает мне о другом. Забавно.
- Я совсем безнадежен в зельях по сравнению с тобой и мамой, но ты знаешь, что я упрям.
Смотрю на нее, улыбаясь, и целую, а потом снова отвожу взгляд. Замок, вся эта картинка, этот день…
- Аль… Подожди меня здесь? Буквально две минуты.
Снова быстро целую ее и скрываюсь из вида за углом ближайшего дома. Достаю волшебную палочку – без нее изменить форму я пока не могу, и не уверен, что когда-нибудь сумею, это удел немногих. В нос ударяет сразу так много запахов, и звуки, малейшие шорохи, теперь я их слышу. И скорости мне теперь не занимать. Я делаю большой круг, чтобы очутиться позади Адельхайд.
Большой белый волк оказывается на мостике с ней рядом, осторожно утыкаясь носом ей в ладонь. Надеюсь, что я ее не испугаю.

Отредактировано Marhold Fawley (2018-02-10 22:50:52)