Harry Potter: Utopia |
|
|||||||
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Harry Potter: Utopia » I WILL HEX UNTIL THE END OF TIME » Где водятся волшебники
x6 
x1 
x0 
x0
Где водятся волшебники | ||
ДАТА: Апрель, 2000 | МЕСТО: Где-то на территории Хогвартса, ближе к лесу | УЧАСТНИКИ: Myles Benson, Reneus |
Ничто так не вдохновляет, как принятие важного решения и поиск дурацких приключений на свой круп! | ||
[icon]https://i.imgur.com/bOM6z00.gif[/icon]
x6 x1 x0 x0 В преддверии ЖАБА весь седьмой курс окончательно ебанулся. Казалось бы, куда уж больше, но нет предела совершенству. Все словно сговорились получить по всем выбранным предметам как минимум В, и даже в Гриффиндорской гостиной вовсю стоял хруст сгрызаемого гранита науки. Волна этой неконтролируемой паники зацепила даже Майлза, к вящему его удивлению. Внезапно появилось желание… ну… не завалить экзамены, или уж если этого не миновать — провалиться не с оглушительным треском. Жаль только, что желание это появилось не в начале года, и даже не после Рождества.
Единственное, за что Майлз не переживал ни секунды, это трансфигурация. Превращать херню в фигню с первого курса казалось делом крайне понятным, Майлз видел в мультиках, как это делается. Ну там, тыквы, кареты… Нужно было только принцип уяснить да попрактиковаться, дальше — дело воображения. С заклинаниями тоже проблем никогда не было. Они были интересными, их хотелось освоить. А вот все остальное…
Список экзаменов не то что пугал Майлза, он скорее взращивал в нем непрошибаемый фатализм. Даже отсутствие в списке зельеваренья не делало картину приятнее. Там была травология, а хрен редьки не слаще. Как именно Майлз умудрился сдать СОВ не знал никто из преподавателей, но второй раз так подфартить просто не могло. Дело тут даже не в знании правильного процесса сбора зубастой герани, а скорее в том, что Майлз мог отличить ее от обычной только после того, как она хорошенько клацнет теми самыми зубами опасно близко к пальцам. Надеяться на положительную оценку было бессмысленно.
Но легко сдаваться было не интересно.
Вариантов решения проблемы было множество. Например, позаниматься с сокурсниками (травология не над одним Майлзом висела дамокловым мечом), открыть библиотечные книги, или даже превозмочь лень и дойти до теплиц, чтобы пялиться там на грядки с волшебной ботвой и пытаться узнать среди них чемерицу или бадьян. Поразмыслив над перспективами, Майлз выбрал самый дебильный вариант — спонтанное обучение. Открываешь наугад учебник, читаешь две страницы и закрываешь книгу в надежде на то, что крупицы знаний зацепятся за мозг. Это успокаивало совесть, давало ощущение выполненного долга.
Сегодня как раз было время подготовки к неизбежному. Правда, день был слишком хорош, чтобы тратить его на сидение в замке, так что Майлз в компании огромного справочника «1000 магических растений и грибов» двинул поближе к озеру. Что может быть лучше, чем позаниматься наукой на свежем воздухе? Практически что угодно.
Страница 538 повествовала о том, как правильно собирать травы для гаданий. Там было что-то про полнолуние. Про серебряные инструменты. Про то как подготавливать холщовые мешочки для соцветий…
«Соцветия собирают в холщовые мешочки! Смотри-ка, метод работает! А какие, кстати, соцветия?..»
Это было безнадежно.
Майлз валялся на траве и тупо глядел в середину страницы. Ему бы сейчас не помешал курс прорицания за плечами, наверняка там рассказывалось про всю эту ботву. Но прорицания половина курса бросила прямо на старте, а остальные (по большей части девчонки) оставили ее в расписании только ради кентавра-преподавателя.
Вроде, бы еще один появился. Кенавр-то. Майлз его не встречал, и по началу даже не поверил, когда ребята с других курсов вовсю начали хвастались тем, что у них в знакомых не один кентавр, а целых два. Думал, привирали. Их послушать — так они и с тритонами из Черного Озера болтают на досуге. Впрочем, очень скоро стало понятно, что у Фиренца и правда помощник объявился, об этом судачила вся школа. Только Майлзу было как-то не до знакомства, а случайно сталкиваться не доводилось. Он и самого преподавателя прорицаний за все время обучения пару раз всего встречал, что уж говорить о том, втором...
Окончательно потеряв интерес к травологии, Майлз достал из кармана палочку, подобрал валявшуюся рядом веточку и превратил ее в миниатюрного деревянного кентавра, вроде маггловских резных лошадок и с примерно такой же реалистичностью и проработкой, стремящейся к полной условности. Деревянный полуконь, покачиваясь, прошелся поперек раскрытого справочника и, дойдя до края, упал в траву, где и остался лежать на боку, неловко шевеля ножками в воздухе.
Все это было настолько увлекательно, что отчетливый шорох в кустах на опушке леса неподалеку ничуть Майлза не заинтересовал. Он поднял игрушку и поставил обратно на книгу. Может, научить кентавра прыгать?
[icon]https://i.imgur.com/bOM6z00.gif[/icon]
Отредактировано Myles Benson (2017-12-12 20:52:26)
x1 x0 x0 x0 
Невероятное чувство свободы окутывало Ренеуса плотным коконом. Пусть он и делил - временно! - поляну с Фиренцем, это ощущалось не так критично, как житие с табуном зацикленных на древних, тупых правилах кентавров. Он просыпался легко и без чувства дежа вю - теперь он не знал, что преподнесет ему следующий день, и был приятно взбудоражен этим незнанием. Ему было интересно: он знакомился с волшебниками, наблюдал за ними и...
Конечно, в первые дни было тяжело. Раньше Ренеус говорил только с маленькими группками людей, но сейчас, когда жители Хогвартса узнали о нем как о своем новом соседе, желающих поговорить с ним и поглазеть на него стало в разы больше. Вокруг него могла собраться целая толпа учеников и засыпать его вопросами: а правда ли, что у кентавров два желудка? а кентавр может влюбиться в человека и заделать ему детей? если нет лука, кентавр дерется руками или копытами? а на любовь вы гадаете? а на смерть?
И Ренеус терялся. Ослепленный их любопытством, словно олень - фарами, он застывал с мученическим выражением лица и силился побороть смятение и острое желание убежать от этой оравы детей обратно в лес, в самую его чащобу. Но, между тем, он старался ответить на все вопросы, причем максимально честно. И эта честность вышла ему боком, когда на вопрос одной девчонки о гадании на любовь, он заявил, что для этого ему нужно знать лишь дату рождения двух конкретных людей, и доказал свои слова на практике.
Что тут началось! Весть о том, что Рене - не такой зануда как Фиренц и совсем не сумасшедший как Трелони, разлетелась по Хогвартсу со скоростью ураганного ветра. Уже на следующее утро к нему выстроилась очередь из восторженно хихикающих девчонок и смущенно отводящих глаза мальчишек, и никому из них несчастный Ренеус не нашел смелости отказать. Большинство из них приходило не с пустыми руками, и очень скоро на их с Фиренцем поляне образовался склад подарков. По вечерам Ренеус с интересом их изучал, а Фиренц смотрел на него с доброй снисходительностью и молчал, хотя наверняка ему что-то хотелось сказать. Например: "Ты слишком беспечен", - номер один в списке его любимых нравоучительных фраз.
И вот, на территории Хогвартса Ренеус жил уже почти месяц. За это время он успел стать не только главным астрологом всех малолетних волшебников, но и их психологом. Он успел отметить, как наглы и напористы могут быть розовощекие хаффлпаффки ("Все это время я ему нравилась, но я не собиралась обращать на это внимание, хоть мне это и льстило! А тут! Вчера я узнала, что он начал встречаться с дурой Беттой Шайн из Гриффиндора! Как так?! А как же я?! Мне нужно узнать, как прекратить это безобразие, Рене!"), и как робки в своей любви могли быть аристократичные, холодные мальчики из Слизерина ("Я чувствую, что ей небезразличен, но она не дает мне зеленый свет, а тревожить ее свободу зазря я не посмею. Я должен знать, почему она считает меня недостойным. Сам я не понимаю - моя кровь чиста, мой род древнее этой школы!"). В любви Ренеус ни черта не понимал, но все равно старался не только передать им то, что говорят звезды, но и дать чистосердечный совет. "Просто наберись храбрости, подойди и расскажи о своих чувствах!" - об эту фразу он уже натер язык. И несмотря на то, что совет был таким неказистым, многие страдальцы ему следовали - и внезапно оказывались счастливыми и довольными жизнью людьми. Ренеус записывал их успех в свои личные маленькие победы и утверждался в выводе, что люди любят все усложнять, а потом страдать от этого - необходимость в драме во всей красе.
Вот и сегодня его утро началось с девчонки из Равенкло. Она ходила к нему часто, но обычно - с конкретным вопросом, а в этот раз ей, кажется, нужны были лишь уши для того, чтобы выплеснуть в них свое возмущение и горечь от неидеальной любви. Она размахивала перед носом Рене книжонкой, на обложке которой он сумел разглядеть черноволосую, жгучую красотку и светловолосого, статного мужчину с клыкастой, соблазнительной улыбкой, и бушевала:
- Я ему говорила, что мне не хватает романтики, сотню... нет, тысячу раз! Я пошла на серьезный шаг - подсунула ему мой любимый роман. Вот этот! Я-то думала, он возьмет с Лукаса пример, поймет, как ласка и романтические моменты могут покорить женщину, но знаешь что? Знаешь что?! Он заявил, что книга скучная и банальная, и что он не смог дочитать даже до середины. И ушел на тренировку по квиддичу! Да когда он мне в последний раз хоть один цветок подарил?..
Рене не пришлось ей что-либо отвечать. Прокричавшись, она успокоилась и ушла, а дезориентированный от громких воплей Ренеус решил, что ему необходимо прогуляться - и желательно в одиночестве. Углубившись в свои мысли, он и не заметил, что бредет в сторону озера. Он очнулся лишь тогда, как почувствовал вспышки магии неподалеку. Встряхнувшись и заинтересованно прислушавшись к ощущениям, Рене осторожно потрусил в ту сторону, где кто-то активно колдовал.
За кустами, к которым он подобрался, оказалась небольшая поляна, где с удобством расположился какой-то гриффиндорец старших курсов. Развалившись на траве, он так лениво и одновременно с этим легко управлялся со своей волшебной палочкой, что от восторга Рене чуть не загарцевал на месте. Обычно когда он появлялся в поле зрения юных волшебников, те сразу бросали колдовать и обращали все внимание на него, а сейчаси - у него был шанс понаблюдать.
Тут мальчишка немного отодвинулся, и Ренеус, прищурившись, смог разглядеть, что же тот наколдовал. И ахнул - по раскрытым листам книги неспешно трусил миниатюрный деревянный кентавр.
"Да у него талант!" - скоропалительно решил восхищенный Рене, который раньше ни с чем подобным не сталкивался.
Он не видел маленького кентавра так уж хорошо, но был уверен, что выполнен тот очень детально. И ему хотелось рассмотреть его поближе. И с талантливым мальчишкой ему хотелось поговорить тоже.
Несколько секунд он медлил, прикидывая, не нужно ли ему заранее приготовить приветственную речь, но в голову ничего толкового не шло, поэтому Ренеус поступил просто - взбешенной коровой ломанулся через кусты навстречу импровизации.
- Привет! - от волнения Рене говорил быстрее, чем ему хотелось, и проглатывал окончания слов. И в принципе говорил много. - Меня зовут Ренеус. Я - кентавр, - зачем-то добавил он, запнулся, осознав, как глупо это прозвучало, но потом упрямо тряхнул головой и продолжил: - А тебя как зовут? Я видел, как ты колдуешь. Ты очень ловко управляешься со своей волшебной палочкой, очень талантливо! Могу ли я посмотреть, как ты это делаешь?
x6 x1 x0 x0 — Твою мать!
Не так, ох не так их учили с разумными существами здороваться. Но когда к тебе стуча по земле копытами скачет кто-то, кто с высоты двух метров говорит «привет», сложно сообразить, что происходит.
Он увлекся своей ерундой настолько, что прозевал появление кентавра. Как, блин, такое вообще возможно?
От неожиданности Майлз даже не попытался подняться на ноги — только сесть успел, да выругаться. Ну и палочку перехватить поудобнее, машинально, как будто он бы успел что-то предпринять, если бы хрен знает откуда взявшееся существо решило напасть.
Впрочем, это было не существо, а кентавр, и он явно не собиралось нападать. В таких случаях обычно не говорят так много.
Майлз оперативно собрался с мыслями. Окей, кентавры. Все знают, какой это скрытный и гордый народ. О них примерно нихера не известно, в основном потому, что они стараются держаться подальше от волшебников и редко снисходят до общения…
Ну оно и видно, да.
Конкретно этот — очень скрытный. Вон как тихо в кустах сидел!
— Погоди минуточку, — перебил Майлз кентавра. Смотреть на него, сидя на земле и задрав голову, было жутко неудобно, так что для начала хорошо было бы подняться на ноги. Не то, чтобы это особо помогло. В последний раз так близко Майлз видел кентавра еще на четвертом курсе, как раз перед тем, как болт забить на прорицания. Тогда пятнадцатилеткам Фиренц казался просто великаном. С тех пор, конечно, Майлз успел не слабо вытянуться, но рядом с высоченным получеловеком все равно чувствовал себя мелким.
— Так, — Майлз отряхнул мантию от налипших травинок, — для начала, привет… Ренеус, так?
Будет неловко, если не так. Майлз почти все, что ему сказали, прослушал.
Он что, правда просил разрешения посмотреть на самую банальную трансфигурацию и заклинания движения?
— Эммм… Если тебе вот это было интересно, — кивнул Майлз в сторону так и оставшегося лежать на земле учебника и вновь упавшей с него деревянной игрушки, — то пожалуйста, смотри!
В принципе ничего сверхъестественного. Просто заклинание левитации — поднять книгу хотя-бы на уровень своих глаз, — и еще одним взмахом палочки снова заставить игрушку неловко трусить от одного края обложки к другому. Этим бы он ни Флитвика не впечатлил, ни, тем более, Макгонагалл: та бы ему за такое выше «У» бы ничего не поставила, придралась бы к халтурности проработки. Ну так он и не на экзамене еще, на экзамене бы он постарался, чтобы у игрушки все ноги были одинаковой длины, а результат «рукоделия о безделья» этим похвастаться не мог. Но если об этом не говорить, то можно и не заметить. Ренеус, например, явно чхать хотел на такие тонкости, и смотрел на вихляющий аллюр полуконя с восторгом, который можно было бы ждать от впечатлительного первокурсника, но никак не от таинственного и величественного кентавра.
— Нравится? — довольно спросил Майлз, заранее зная ответ. — Можешь забрать. Чары, правда, выдохнутся к вечеру, зато убегать никуда не будет, и форма должна сохранится.
Мелькнула на секунду мысль о том, что можно попросить у Ренеуса что-нибудь взамен, но она за сознании Майлза не сильно зацепилась. Восторг кентавра ему льстил сверх всякой меры. Да к тому же, он вспомнил, что сам представиться позабыл.
— Меня, кстати, Майлз зовут.
[icon]https://i.imgur.com/bOM6z00.gif[/icon]
Отредактировано Myles Benson (2017-12-16 00:58:33)
x1 x0 x0 x0 Послушно заткнувшись, Ренеус наблюдал, как его новый знакомый поспешно вскакивает с земли и отряхивает мантию от налипших травинок. Кажется, он дезориентировал мальчишку своим внезапным появлением. Да хотя почему кажется? Он бы и сам перепугался, выскочи на него кто-то из кустов с шумом и криками.
- Прости, если испугал тебя. Я не хотел. Я просто боялся упустить момент. Каждый раз, когда я появляюсь, все перестают колдовать и больше не вспоминают об этом, что досадно. И... В общем, извини, - извинения и оправдания лились из него нескончаемым потоком, но Рене, уже порядком утомив самого себя, взял себя в руки и вновь замолчал. Чтобы больше не сорваться, он вспомнил, что глава табуна обещал ему вырвать язык за бесконечную болтовню - и был абсолютно серьезен в своем обещании.
Буквально через несколько секунд гриффиндорец пришел в себя, и Ренеус облегченно улыбнулся. Предложение же мальчишки посмотреть на творение своих рук поближе и вовсе вернуло кентавру былой восторг.
Едва дыша, Рене смотрел, как легко и непринужденно его новый знакомый взмахивает палочкой и - повинуясь желанию волшебника, книга медленно взлетает над землей, а кентаврик начинает неловко трусить по ее страницам. Боясь разрушить момент любым неловким движением (хоть в глубине души он и понимал, что его присутствие никаким образом не развеет магию), Рене подошел ближе и коснулся покатой, деревянной спины кентаврика кончиками пальцев.
- Он чудесный, - со всей искренностью ответил он на вопрос гриффиндорца. В голосе мальчика слышались довольство собой, и Рене считал, что он абсолютно вправе гордиться своими талантами. - Ничего страшного, ничто не долговечно. Если ты действительно готов подарить мне его, то спасибо. У меня еще никогда не было такого... волшебного подарка.
Ренеус подставил руку к краю книги и, дождавшись, пока кентаврик перегарцует к нему на ладонь, повернулся к юному волшебнику. Солнце припекало ему в макушку, а его огромная тень закрыла мальчишку от слепящих лучей дневного светила. В груди Рене разрасталось чувство радостного предвкушения: этот гриффиндорец казался открытым малым, оттого кентавру думалось, что он не будет против поболтать с ним, ответить на вопросы, которые так давно не дают спать спокойно.
- Я очень рад знакомству, Майлз, и еще раз извиняюсь за свое шумное появление. Ты не думай, я не такой уж дикий. Просто кентравры, как ты, наверное, знаешь, не умеют колдовать так же, как вы, волшебники. Нам открыты тайны звезд, но то, что может казаться для тебя ерундой, для нас - высоты, которые мы никогда не покорим. А я всегда хотел хотя бы одним глазком увидеть, как у вас это получается, узнать, что же в вас такого особенного. Если я попрошу тебя показать еще что-нибудь, откажешься ли ты? Если, - запнулся Рене, не зная, будет ли гриффиндорцу интересно то, что он скажет дальше, но решил таки рискнуть - потому что ничего другого предложить новому знакомцу не мог: - Если хочешь, взамен я могу рассказать тебе, что говорят о твоей судьбе звезды. Насколько я знаю, вы, люди, любите получать что-то взамен. Услуга за услугу, как-то так, не правда ли?
Отредактировано Reneus (2017-12-20 07:41:38)
x6 x1 x0 x0 Учебники можно было выкидывать — этот кентавр был настолько исключением, что ломал все правила одним ударом копыта. Волшебников не сторонился, выбалтывать секреты не стеснялся, а спокойного отстраненного достоинства в нем было не больше, чем толку в зельях, которые стряпал Майлз на уроках (может, оно и таилось где-то, но явно не было определяющей чертой его натуры). Сравнивать его все время с Фиренцем было, конечно, дико заманчиво, но бесполезно. Ренеус был куда более странным по меркам кентавров.
Да что уж там, он был странным и по человеческим меркам . Воображение Майлза с трудом перерабатывало дичайшее несоответствие того, что видели глаза с тем, что слышали уши. Все, что говорил Ренеус, было исполнено восторга, непосредственного любопытства и желания быть приятным. Это феерически не монтировалось с массивным лошадиным телом, могучим человеческим торсом и весьма суровыми чертами лица. Как, блин, у него получалось при таких бровях быть таким… таким…
«Пушистым?» — подсказывало воображение, совершенно не считаясь с таким понятием, как «уважение». Хотя… Майлзу уже начинало казаться, что даже скажи он такую дурость вслух, Ренеус бы не обиделся. Мутился и неловко порж… гм, посмеялся, но не обиделся бы.
Послушав комплименты в сторону всех волшебников в целом и в свой адрес в частности, Майлз окончательно растаял. Но предложение рассказать, что там о его персоне думают звезды, вернуло в реальность.
— Знаешь, даже если звездам не все равно на студентов… Я, пожалуй, не хочу знать, что они там мне предсказывают.
Майлз не знал достаточно тактичного способа отказать, но надеялся, что его способ Ренеуса не обидит. В прорицания он верил только постфактум, если они вдруг сбывались, но говорить такое тому, чей народ поголовно посвящает себя и свое существование искусству толкования положения звезд, планет, завитков дыма, расположения поганок на пнях… Да, это вполне можно было посчитать оскорблением, как, впрочем, и отказ от предсказания судьбы. На всякий случай, Майлз добавил:
— Пускай лучше это будет сюрпризом.
«Еще напредсказываешь мне успех на экзаменах, а я возьму и поверю…»
— Но я все равно могу тебе что-нибудь показать! Правда, понятия не имею, что. Ну, например…
Идею наложить на кентавра простенькие веселящие чары Майлз решил отложить на другой раз, как бы заманчива она ни была. Вместо этого он взмахнул палочкой и едва-едва, практически шепотом произнес: «Мимус авис».
Из палочки вылетело облако черного дыма, моментально преобразовавшееся в пару пересмешников. Те пару секунд покружили над головами Майлза и Ренеуса, что-то треща на своем, птичьем, и улетели в сторону леса.
Вообще их должно было быть три… Но так тоже неплохо. Особенно если учесть, что из всего курса выкричать из палочки птицу получилось всего у трех человек, и то у них получились только тощие голуби. Осталось добить заклинание до невербального — и на экзамене можно понтоваться перед комиссией без зазрения совести.
— Вот это вот, — показал Майлз в сторону улетающих к лесу шумных птиц, — я сам не до конца понимаю, как получается. Чистая правда, Ренеус, прикинь? Заучиваешь формулу, жест, делаешь палочкой «вжух» и ждешь, что получится. Сделал все правильно — получил результат, который хотел. И ни один закон толком не объясняет, откуда магия берется и куда девается... — он пожал плечами, не зная, что к этому добавить. — [b]Но даже эта абракадабра мне проще и понятнее, чем ваши кентаврьи штучки с предсказаниями и прочими… гаданиями по мху, корням и цветочкам.
«Нет, ну не возможно же постоянно за языком следить, правда?»
Нормальный кентавр бы уже обиделся. Как же хорошо, что Ренеус от них так разительно отличается! Правда же?
[icon]https://i.imgur.com/bOM6z00.gif[/icon]
Отредактировано Myles Benson (2017-12-21 00:21:53)
x1 x0 x0 x0 Ренеус сам от себя такого не ожидал, но внезапный отказ от предсказаний породил в нем определенное уважение к Майлзу. Кентавр настолько привык, что все студенты Хогвартса, с которыми он говорил до встречи с этим гриффиндорцем, желали узнать свое будущее, что даже и подумать не смел, что этот мальчишка окажется не таким, как другие. Майлз не хотел принимать ничего взамен - во всяком случае пока? - и это было удивительно.
Задумавшись, Ренеус не успел и рта открыть, а мальчишка уже вновь колдовал. Когда в высокое, голубое, без единого облачка на горизонте небо взвились две пересмешника, которые еще секунду назад были лишь черным дымом, вырвавшимся из кончика волшебной палочки Майлза, от неожиданности кентавр вздрогнул и отступил на пару шагов. Он проследил за полетом волшебных птиц и восхищенно покачал головой.
- Быть может, - предположил Рене, - все зависит от твоей фантазии? Твоего сознания? Наверняка в нем есть что-то особенное, что-то, что заставляет материю повиноваться ему. Ведь не может быть, чтобы все дело было лишь в формуле, жесте и зубрежке - тогда каждый бы на этой земле мог колдовать. И магглы... вы ведь так называете тех, кто не умеет творить волшебство?.. И даже мы, кентавры. Хотя наши учителя тоже говорили нам, что у нас особенное сознание: звезды настроены на нас, мы настроены на звезды и все такое. Все это очень пространно и до сих пор остается великой тайной природы. Быть может, когда-нибудь кто-нибудь найдет ответ на этот вопрос - кто знает?
Деревянный кентаврик в его ладонях недовольно взбрыкнул - ему явно хотелось на волю. Рене успокаивающе погладил его по спине, хоть и подозревал, что на неодушевленный предмет - ведь это же просто преобразованная магией деревяшка, не так ли? - такие уловки не подействуют.
- А по мху, корням и цветам мы не гадаем, - со всей педантичностью, на которую был способен, поправил мальчика Рене, когда сдался под напором игрушки и позволил ей свободно гарцевать по руке, вытянув ее перед собой. - Точнее, женщины моего табуна говорили, что знают что-то вроде цветочного гороскопа, но мужчин ему никогда не обучали. Мох, корни и цветы мы используем для того, чтобы готовить лечебные отвары. Вы тоже занимаетесь чем-то таким, если я не ошибаюсь. Зельеварение и Травология, верно? - улыбнувшись, он блеснул перехваченными то здесь, то там знаниями.
Еще вчера Ренеус попытался поговорить с одной девчонкой из Равенкло о травах, но понял, что, несмотря на то, что говорят они в принципе об одном и том же, друг друга они едва понимают. Доходило до того, что они использовали разную терминологию, а потом смотрели друг на друга, как на дураков.
- Кстати, все студенты сейчас такие взволнованные, вместо просьб о предсказании любви спрашивают про то, как они сдадут... экзамены? И очень огорчаются, что столь точный ответ я сформулировать им не смогу. Это так сложно, эти экзамены? Это проверка ваших знаний, да? И вы должны отчитаться по всем предметам? У вас же их наверняка много.
x6 x1 x0 x0 Вопрос «откуда берется магия» стоял в ряду тех, на которые отвечают в одной и той же манере: «оттуда». Она просто есть, как статическое электричество или любая энергия. Только законам подчиняется другим, и работает совершенно иначе.
— Знаешь, магия на самом деле от кучи всего зависит, — Майлз как-то неожиданно для самого себя воспринял рассуждения Ренеуса о магии очень даже всерьез. Наверное, потому что сам думал примерно в ту же сторону. — Воображение, конечно, очень важно, это только один инструмент. У магглов-то оно еще похлеще, чем у нас работает, но колдовать они не могут, и волшебная палочка для них — просто деревяшка с начинкой. И еще не знаю, как объяснить, но когда колдуешь, то чувствуешь эту самую магию, где-то здесь…
Майлз коснулся рукой правого плеча, и почему-то почувствовал себя достаточно глупо. Но ведь и правда, чувствовалось! Как легкое покалывание, особенно если какое-то сложное заклинание пытаешься применить. Наверное, с тренировкой проходит. Но говорить о такой простой вещи почему-то было неловко.
По счастью, Рене ничего не заметил — отвлекся на игрушку. «Черт, все-таки надо было делать его поаккуратнее,» — с досадой подумал Майлз.
Вернувшись к беседе, Рене устроил ему краткий экскурс в ремесло предсказателей, во все то, что Майлз пропустил мимо ушей на курсе прорицания. Корм был не в коня — воображение Майлз захватили вскользь упомянутые женщины-кентавры. Их же практически никто не видел! А как они выглядят? А одежду на, кхм, человеческой половине тела они тоже не носят?..
Развернувшиеся-было перед внутренним взором картинки моментально сдуло всего двумя произнесенными Ренеусом словами: «травология» и «зельеваренье». Ну вот зачем было так, зачем?.. Он еще и про экзамены разговор завел.
«Ладно, потом про кентавриц подумаю», — отложил Майлз размышления на попозже.
— Ох, экзамены… Да, все так и есть — преподаватели проверяют, насколько хорошо мы выучили все, что они нам талдычили годами, а мы делаем вид, что знаем ответы на все их вопросы. Предметов-то у нас много, но сдавать надо не все, только те, что мы сами повыбирали и то, что нам пригодится в будущем…
Майлз вспомнил, как выглядит его список экзаменов на ЖАБА и понял, что будущее у него если и есть, то какое-то мутное. Потому что список это составлялся явно в бреду и наобум.
— …В общем, по сути, мы пытаемся еще не окончив школу решить, чем будем заниматься в ближайшее всегда. Это в семнадцать-то лет. Здорово звучит?
[icon]https://i.imgur.com/bOM6z00.gif[/icon]
x1 x0 x0 x0 Рене покачал головой, пытаясь правильно сформулировать свою мысль. Кажется, он понимал, что имеет в виду его новый знакомец, но и со своей колокольни ему тоже было что сказать.
- Ты знаешь, мне кажется, это парадокс жизни, - признался кентавр. - Когда у тебя нет выбора, ты всегда мечтаешь о множестве вариантов. А когда у тебя множество вариантов, ты никак не можешь понять, чего же именно тебе хочется, и в один прекрасный момент ты ловишь себя на мысли, что был бы не против какого-то ориентира. У меня... - Рене немного смутился и оттого запнулся.- Просто у меня было время об этом подумать. Я уже слышал от студентов о том, как им сложно понять, кем они хотят стать. Я этого сначала не понимал, но потом опомнился и заставил себя посмотреть на ситуацию с другой стороны.
С громким чириканьем на все еще повисшую в воздухе книгу Майлза села маленькая, пестрая птичка. Она посмотрела на них своим глазами-бусинками, повертела головой, пару раз клюнула буквы на хрустящей бумаге и, словно разочаровавшись в том, что эти черные завитушки несъедобны, взмахнула хвостом и улетела.
- Каждый молодой кентавр уже наперед знает, чем он будет заниматься. Тем же, что и весь его табун. На самом деле это - смертная скука, но из всех кентавров, кажется, только я так считаю. Когда я хотел разнообразить свой досуг, свои знания, все вокруг называли меня сумасшедшим и сумасбродным. Когда я вместе с женщинами-кентаврами решил изучать травы, я не забросил стрельбу из лука, не перестал читать будущее по звездам, но все вокруг сказали, что я сошел с правильного пути. Это я, собственно, к чему: у кентавров нет права выбора, нас сразу ставят перед фактом, поэтому я понимаю ваши, людские недовольства, но... не принимаю. Перед вами целый мир возможностей! - с чувством воскликнул Ренеус и услышал в собственном голосе хруст застарелой обиды. Он никогда не завидовал людям той черной завистью, о которой все говорят. Он восхищался ими и хотел хотя бы капельку походить на них, делать то же, что и делают они. - В конце концов, разве кто-то заставит тебя заниматься чем-то одним всю жизнь? Кто-то будет контролировать тебя через десять-пятнадцать лет? Конечно, я слышал, что у вас есть... специальности. Но если через десять лет ты решишь, что ты - авантюрист, хочешь все бросить и уехать в кругосветное путешествие и писать очерки о каждом месте, где ты побывал, то кто тебя остановит?
Внезапно Рене обнаружил себя взволнованно расхаживающим по полянке. Затормозив, он откашлялся и вновь почувствовал, как смущение одолевает его. Что-то он... как там говорили те парни из Гриффиндора?.. в ударе. Он сегодня явно в ударе. Он и не заметил, как пустился философствовать, не задумываясь, хочет ли его собеседник участвовать в пространных дебатах. Это кентавры были не прочь поговорить о бренности бытия, а люди, как заметил Ренеус, редко отпускают на волю тонкую материю своей души. Они взбалмошные, громкие, подвижные. Хагрид говорил, что для того, чтобы сесть за стол и начать задушевную беседу, людям нужен алкоголь - много алкоголя в крови.
- Но, наверное, я излишне болезненно реагирую, - решил закруглиться он. - И все же считаю, что путей у вас много. Нужно лишь иметь смелость это признать.
Еще раз прокашлявшись, Ренеус покосился на палочку в руке у Майлза. Ему, собственно, хотелось посмотреть на колдовство хотя бы еще разок.
- То, что ты уже наколдовал, было из разряда экзаменационных предметов? А что ты еще умеешь? Кстати, раз уж я так наседаю на тебя с вопросами и так много болтаю, то ты тоже можешь у меня что-нибудь спросить. Кажется, вы называете это моральной компенсацией. Ну, если тебе это интересно, конечно. Если что, я с радостью отвечу.
x6 x1 x0 x0 — Есть выбор — плохо, нет его — тоже не хорошо, — подвел итог всей беседе Майлз. Ну а что тут еще скажешь?
Он не стал спорить о «миллионе возможностей». Теоретически — конечно, все так, становись тем, кем хочешь. На практике же ты в лучшем случае станешь тем, кем можешь. Если твои возможности хоть немного совпали с желаниями – охуеть можно от того, как тебе повезло. А реши ты вдруг все бросить и начать жизнь с чистого листа, тебя сможет остановить что угодно, начиная с такой банальности, как «деньги». Но какой смысл объяснять это ну... кентавру? Ренеус прав, за него уже даже просто четыре ноги с копытами все порешали, что уж говорить о традициях и их лесных заморочках. Вот уж у кого точно во всей красе ограниченность выбора жизненного пути. Впрочем...
— Вот ты говоришь, что у нас путей много. А вы? Не все кентавры, а вы с Фиренцем. Вы же выбрали себе... другое призвание. Я могу ошибаться, конечно, но выглядит это довольно смело.
Фиренц, если Майлзу не изменяла память, очень долго щеголял с синяками от копыт сородичей. «Довольно смело» — неплохое такое преуменьшение.
Впрочем, маневра для дискуссии Ренеус оставлял довольно мало — его пространные рассуждения так шустро меняли вектор, что отреагировать на все Майлз просто не успевал, а перебивать такую увлеченную речь попросту не хотелось.
Вот и в этот раз, выговорившись и сделав весомые выводы из собственных слов, Ренеус сменил тему, и снова вернулся к самой лестной для волшебников теме — колдовству. Это было неспортивно, потому что ну, правда, покажите хоть одного мага, который бы не тащился от комплиментов в собственный адрес от тех, для кого магия с помощью волшебной палочки невозможна. Майлз готов был поспорить даже на деньги, которых у него не было — во всей школе таких скромняг бы не нашлось. Как минимум среди учеников.
Но в третий раз на это покупаться было уже как-то… чересчур.
— Ну, на экзамене и что посложнее может попасться, самая жесть — мелкие предметы превращать в крупных животных. Немного не рассчитаешь движение, и получится терьер размером с щетку для обуви, да еще и с щетиной на хвосте…
Это был один из лучших результатов на курсе, что уж там. Но Майлз твердо был уверен, что у него должна, в конце концов, получиться собака приличных размеров, иначе смысла в получении аттестата вовсе нет.
«Так. Стоп. Снова о колдовстве? Давайте-ка лучше о кентаврах! Сколько вас в вашем табуне и как вам удается от всех скрываться? Бывают ли кентавры-пони? А породы у вас есть? А фавны существуют, или их все-таки выдумали? Как выглядят кентаврицы, в конце-то концов???»
Майлз сам растерялся от количества вопросов, которые можно задать, поэтому ни один из них не озвучил, а вместо этого внезапно для самого себя поинтересовался:
— Слушай, а вы это… палочками колдовать совсем не можете, или просто не пробовали?
[icon]https://i.imgur.com/bOM6z00.gif[/icon]
Отредактировано Myles Benson (2018-01-12 21:52:43)
x1 x0 x0 x0 - Могут ли кентавры колдовать? - растерянно переспросил Ренеус и в задумчивости поскреб щетину на щеке.
Это был интересный вопрос - он не давал Рене спокойно спать с тех самых пор, как тот дорос до возраста, когда любого подростка - неважно, ноги у него или копыта, - начинает интересовать устройство мира. Однажды своими бесконечными расспросами он так допек главу табуна, что тот аж брызгал слюной, крича, что кентавры - гордый, величественный, древний народ, ничем не связанный с глупыми людишками, не видящими дальше конца своих волшебных деревяшек, которыми они размахивают из стороны в сторону. После этого феерического скандала отец устроил Рене трепку и заявил, что главу оскорбили его слова, и что он ожидает извинений. Рене не понимал, за что должен извиниться, и считал, что глава не оскорблен, а уязвлен. Быть может, он на самом деле завидует этим "глупым людишкам с волшебными деревяшками"?
- Мы никогда и не пробовали, - признался Ренеус. - Мы растем с мыслью, что магические существа и волшебники никак не связаны друг с другом, и то, что умеют одни, не подвластно другим. Мне всегда это казалось странным, ведь вы можете читать звезды, пусть и чуточку хуже, и в травах вы разбираетесь тоже. Но у меня никогда не было возможности доказать обратное. Пусть я и ушел от своих в ваш мир и могу попасть в Косой переулок, зайти в магазин волшебных палочек, но... Никто не продаст мне даже самую слабую из них.
Кентавр тяжело вздохнул и посмотрел на все еще живую деревянную игрушку в своих руках. От одной только мысли, что он мог, будь на месте его копыт человеческие ноги, создавать нечто подобное силой мысли, подкрепленной взмахом волшебной палочки, щемило сердце.
- Но я бы не отказался оказаться в мире, где это возможно, - с грустью подытожил Ренеус. - Ну, или хотя бы взять палочку в свои руки и... И узнать, правду ли говорят молодым кентаврам старшие, или же они заблуждаются и в этом случае. Это могло бы закончиться или грандиозным открытием, или несусветным кошмаром, но я бы в любом случае ни о чем не жалел. Вот только, я слышал, волшебники очень бережно относятся к своим волшебным палочкам и не дают пользоваться ими никому другому... Ну, за редким исключением. И я, как мне кажется, могу их понять.
Отредактировано Reneus (2018-02-10 19:09:07)
Вы здесь » Harry Potter: Utopia » I WILL HEX UNTIL THE END OF TIME » Где водятся волшебники
