Если друг оказался вдруг… пьян в стельку, настолько, что бармена внезапно называет Джиной и тянет к нему свои тонкие руки, рискуя получить от терпеливого (временами) и любящего свою работу (естественно, халявный вискарь) работу Деймоса стеклотарой по многострадальной и без того голове (у тебя иногда возникает ощущение, что Джинни или Гарри хорошенько в детстве уронили Альбуса об что-то пару сотен раз, вызвав в нем дар писать и искать приключения на пятую точку одновременно), надо что-то делать.
Что-то делать сразу не получается. Через пятнадцать минут сидения за барной стойкой ты сначала от скуки начинаешь крутиться на стуле, словно ребёнок, вокруг, а потом, когда и тебя называют Джиной (не много ли Джин на один метр квардратный?) понимаешь, что стадия конечная. И, если не сделать ничего, Поттер явно получит от кого-нибудь этим вечером в нос за то, что или назовёт чужим именем, или, не дай Боги старые и новые, еще чего похуже. Закатываешь глаза.
Закатываешь глаза, узнавая у кузена, сколько Альбус успел выпить. Слушая ответ, удивляешься, откидывая Поттера взглядом с головы до пят. Как столько алкоголя еще не привело его в любящие и крепкие объятия сна, а потом головной боли, остаётся для тебя загадкой.
Загадкой остаётся, что делать с Альбусом, живущим между творческими депрессиями и депрессиями от ссоры с Монтегю. Впрочем, есть вариант.
Вариант находит тебя сам, когда три маленьких карманных дракончика, которым явно надоело сидеть в карманах, вылетают. Один пытается устроится в твоих волосах, периодами выдыхая пар, - тебе становится как-то страшно… алкоголь горюч, огнеопасные животные, твои волосы… - в итоге ты принимаешь решение экстренно ретироваться, захватив с собой горе-друга.
Горе-друга, который всю дорогу что-то говорит о своём великом творении, потом меняет тему разговора так резко, что уследить не успеваешь. Зато понимаешь, что даже в творческом припадке, оказывается, Альбус выражается вполне себе понятно, нормально, как здравомыслящий человек. Все познаётся в сравнении.
Все познаётся в сравнении. Один из дракончиков, - зелёный, - летает вокруг Ала, выпуская сноп искр и жалобно смотрит на тебя, явно с мыслью «Ну хозяйка, ну можно я попробую его поджечь??! Ну пожалуйста». Неловко.
- Нельзя, Валар! – строго.
Строго, прежде чем вспоминаешь, что дядюшка к подарку приложил маленькую книжечку, которая магией расширялась явно до пары томов истории Хогвартса – учебник одного валийского наречия, оказалось, что огнедышащие слушали только команды на нем. Приходится напрячь память, но…
Но висящий на твоей шее Поттер, - а уж боги видят, он не орден имени Мерлина, который хочется носить не снимая, причём при его весовой категории (кажется, бабушка Молли все же хорошо кормит мальчика, приезжая на выходные), - не способствует точности воспоминаний. В итоге вместо нужного слова ты вспоминаешь какое-то совершенно другое.
Совершенно другое, в итоге, дракончики одни за одним вместо того, чтобы успокоиться, начинают носиться туда-сюда-обратно вокруг Альбуса, у которого, в теории, теперь может двоиться или троиться в глазах не только благодаря его любимой зеленой фее, запас которой он изрядно уменьшил у Деймоса, зато прекрасно пополнил ему выручку. И все было бы хорошо, если бы это не грозило тебе…
Если бы это не грозило тебе какими-нибудь обстоятельствами в виде последствий опьянения. Нет, Поттера ты любишь, но свои новые туфли, например, тоже.
Тоже… ты вспоминаешь, кого ты еще любишь, когда Эйнар, - чёрный дракончик, - мирно устраивается у тебя на плече, смотря на собратьев с выражением морды «совсем дети, правда, мам?». И ты думаешь, что это конечная стадия для тебя… раз ты уже говоришь с дракончиками, придумывая им слова. Пожалуй, надо избавиться хотя бы от одной проблемы.
От одной проблемы – Поттера, потому что именно он угрожает новым и любимым туфлям. И поведёшь ты его к надежному человеку, которого любишь. Который как-то там после выхода маггловского фильма украл все твои шиммеровые тени. Пожалуй, сочетание было интересное, если бы не коридор перед его апартаментами, встретивший тебя тонной пустых коробочек твоих и купленных по образцу, а потом под софитами сияющий в варианте «закройте глаза, звезда вышла» Адонис.
Адонис точно может решить проблему Альбуса, протащив его по каким-нибудь веселым барам или на худой конец сняв ему девицу… или отведя в бордель, если Поттер случайной девице ляпнет «Джина» и получит сотрясение мозга от удара маленькой женской сумочкой, в которую, как известно, влезает даже слон, не говоря уже о чем-нибудь более мелком, но тяжелом. В итоге ты знаешь, куда идёте.
Куда идёте? Поттер явно начинает засыпать, его ноги, и без того едва перебирающие, сдаются совсем. Забив на то, что хорошие девочки не ругаются, делаешь именно это, трансгрессируя к Адонису.
К Адонису. А зная, что может быть после трансгрессии у слабых духом… и желудком после попойки, толкаешь Поттера в первое место, которое кажется тебе удачным для приземления его тушки и безопасным для твоих туфель – гроб, тобою же и подаренный.
Тобою же и подаренный. С мягкой красного обивочкой из бархата, для антуража. И с крышкой, которая захлопывается за Поттером, а ты с интересом смотришь на «кровать» и ждёшь хотя бы звука сопротивления. Ноль.
Ноль, только посапывание. Кажется, Ал решил, что мягко – можно спать, а уж то, что гробы обычно закапывают в землю – дело третье. Правильно, проблемы нужно решать по мере их поступления… но не до такой же степени. Наливаешь себе стакан огневиски.
Наливаешь себе стакан огневиски, удобно устраиваясь в кресле. Чтобы ты еще раз таскала на себе тяжести? Ой нет. Когда заходит Адонис…
Когда заходит Адонис, ты успеваешь убедиться, что любимые туфли целы. Даже небрежно скинуть их успеваешь, чтобы они со стуком отлетели от стенки – все же шпильки на двенадцать сантиметров не очень удобно, это напоминает о том, что все же балетки ты любишь больше, а это было временное помешательство. Была любовь, да пропала.
- Дядюшка… - как-то хитро.
Как-то хитро, даже очень, готовясь рисовать нимб над головой… но не приходится. Дракончики, вылетая из карманов, начинают кружить над головой.
- Вот они, - пальчиком указывая на драконов. – Считают, что я – святая? Ты согласен?
Склонив головку на бок, наблюдаешь за реакцией Эйвери, который явно если верит в чью-то святость, то ее здесь нет. И вдруг…
И вдруг крышка гроба приподнимается, из нее высовывается чья-то рука, а ее обладатель бормочет что-то типа «Я чайлдфри», кажется. О, Альбусу снится прошлое… как мило. Но и с этим надо что-то делать.
- Я принесла, - он даже не представляет, настолько слово соответствует действию, - тебе небольшой подарок. Лгу, большой. Видишь, как я тебя люблю, дядюшка?
И тяжелый. Хмуришься, смотря на руку Поттера. Определенно, этого зеленого фея надо встряхнусь и вернуть к миру, пока в его крови ничего, кроме абсента, не обнаружили, включая саму кровь.
- В общем-то, ты хотел когда-то там поиграть в доктора? – вот уж ты не знаешь…
Вот уж ты не знаешь, в каком смысле Адонис хотел надеть белый халат, и куда зашла его фантазия при мыслях о медицинском облачении… Но какая разница, если Поттеру это поможет?
- Вот тебе пациент. Диагноз – хроническая депрессия и нехватка еще кое-чего, - закатывая глаза. – Как считаешь, поможешь мальчику?
Определенно, Адонис умеет создать атмосферу веселья вокруг и втянуть в нее всех, кто вокруг. Для него это легко.
- Клубы? Бары? Девицы? А то он Деймоса называл Джиной и лез к нему на ручки! Представляешь, что было бы, если бы он продолжил? – усмешка.
Усмешка на белых губках. Ты ведь знаешь, что дядюшка, также, как и ты, обладает прекрасным воображением и представил все в деталях.
- Вот-вот. А Дей сказал, что Поттер последнее время появляется часто. Надо уберечь родственника от убийства мальчики-сына героя магического мира. Тем более Ал – мой друг. Дважды хорошее дело, - кивая головкой.
Кивая головкой, когда видишь в глазах дядюшки интерес. Что ж, методы лечения ты доверишь доктору пусть и не по профессии, а по призванию.
- Потом запатентуешь новый метод лечения хронической депрессии, - со смехом.
Со смехом выходя из комнаты, направляясь домой, но останавливаясь на половине пути. Пожалуй, чтобы лечение прошло лучше… нужен стресс? Ведь он всегда помогает собраться. В итоге стараниями магии в Министерство Магии отправляется анонимная записка, защищённая чарами, чтобы автора не вычислили. А ты, пожелав всем, включая несчастного, до которого дойдёт письмо, хорошего вечера, довольно отправляешься туда, где давно должна быть.