БАРАБЕЛЬ СЕВАСТИНА МАКФАСТИ | |
ВОЗРАСТ: 22 года, 27.05.2004. |
|
ИНВЕНТАРЬ | СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ |
ВП: английский дуб, волос из гривы единорога, 12", жесткая. | Поддерживает Гермиону Грейнджер, просто потому, что это Гермиона Грейнджер, но всерьез в политику не вникает. В лучшем случае плюнет кому-нибудь в глаз за хейтерство, в худшем - пропустит критику правительства мимо ушей, в конце концов, это не самая интересная тема. |
УМЕНИЯ И НАВЫКИ | |
Кто-то на семьдесят процентов состоит из воды, а МакФасти на семьдесят процентов состоят из мускулов - несмотря на то, что в Барабель всего пять с половиной футов роста, она сильна, как крупный взрослый мужик. | |
ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ | |
- МакФасти - древний шотландский клан, издавна обитающий на Гебридских островах и приглядывающий за местными драконами. Несмотря на богатую родословную и три фамильных гобелена, от чистой крови и элиты магического мира они безбожно далеки. В Америке МакФасти задразнили бы реднеками, а в России - гопниками. Все они просты, как свистульки, размахом плеч походят на лесорубов и редко надевают что-то кроме спортивных штанов. У каждого особые отношения с выпивкой, ведь на Гебридах не много развлечений. Однако о том, чтобы покинуть острова, они не задумываются: в их провинции жизнь привольная, а драконы им родичи - оставить плотоядных тварей в одиночестве для них все равно что детей бросить. Так и живут столетиями, покидая дом дважды в жизни - когда отправляются на учебу и когда приходит пора выбирать спутника жизни. - Фанатка гонок на ступах. Из любви к этому вида спорта понемногу втягивается в славянскую культуру, каждый вечер смотрит по блюдечку сериал про скромную и честную знахарку и даже интуитивно понимает сюжет. | |
СЛАБОСТИ | СТРЕМЛЕНИЯ |
Больше всего переживают за свою семью. Пять братьев - большая ответственность. Они только с виду сильные и выносливые, на деле у каждого душа незабудки. | Мечтает побыстрее найти жениха и вернуться домой, сколько можно спать на диване. |
СВЯЗЬ | УЧАСТИЕ В СЮЖЕТЕ |
Духовная. | Мерлин знает. |
Бэрэбел, Веронику и Теофанию объединял алкоголизм. С тех самых пор, когда самой младшей из них исполнилось четырнадцать, они регулярно собирались в туалете у Плаксы Миртл и принимали так много ежевичной настойки, что разносить их по спальням приходилось братьям. Чаще прочих эта обязанность ложилась на героические плечи Белфоера – спортсмена и просто адепта здорового образа жизни. Белфоер часто задавал им вопросы: «Сколько можно?», «Доколе?», «Вы и дальше так собираетесь?», «Разве принцессы так делают?». Невинное трезвенное дитя.
Короче говоря, этих троих объединял алкоголизм – застарелый, словно пятно сливочного соуса на блузке Бэрэбел, и такой же прочный, как ненависть граждан Республики Сале к семье экс-президента. Они пили по-русски: скучно, тихо и с разговорами о смысле жизни. Они пили по-шотландски: виски, много, закусывая элем. Однако никогда еще они не пили по-африкански: с песнями, танцами и постановочной битвой. Сегодня был их первый раз.
Битва назревала с прошлого месяца. Близился матч «Хаффлпафф-Слизерин», который волей квиддичного бога обещал стать решающим. Рейвенкловцев обе команды одолели в первый час игры, сложнее оказалось с Гриффиндором, принявшим под свои знамена загонщика столь бесчестного, что все ловцы-соперники оказывались на носилках еще до стартового свистка. Ух, Итан Вульф! Стены Выручай-комнаты еще помнят массовое собрание, окончившееся ритуалом призыва мигрени на американскую голову. И даже после него не один человек тыкал в восковую фигурку Итана булавками: спасибо Теофании, вовремя подсуетившейся и нагревшей руку на направленной ненависти. Куклы вуду ее изготовления еще никогда не пользовались такой популярностью.
Как бы то ни было, Гриффиндор упрочился на позиции чемпиона года, другим факультетам оставались только разборки за второе место.
Если кто и смыслил кое-чего в разборках, так это шотландцы и русские.
Сейчас уже и не вспомнишь, кто первым начал конфликт – Вероника или Бэрэбел; никто не мог точно сказать, что произошло раньше – инцидент со слабительным зельем в соке хаффлпаффского ловца или торжественное сжигание любимых панталон слизеринского капитана. Ника, как истинная внучка советского режима, открытому противостоянию избрала холодную войну: скипидар вместо полировки, чесоточный порошок в спортивной форме, а также короткие шорты, что надевала на променад по трибунам во время тренировок соперников. Последнее дестабилизировало команду барсуков сильнее всего. Бэрэбел действовала не так изящно: всего лишь кричала, ругалась, насылала проклятия и провоцировала драки, при каждой встрече напоминая Веронике, что делала с ее папой. Грубо, зато действенно: после реплики о том, что новая мамочка будет на порядок горячее тебя, у любого дрогнет метла.
В общем, их конфликт был кровавый, как вендетта итальянского упыря, и обещал разрешиться не раньше последнего школьного дня. Единственной, кому взбрело в голову прекратить раздор преждевременно, была Теофания. Заручившись поддержкой трех бутылей пива, она созвала внеочередное собрание алкоголиков Хогвартса, на которое бы ни Вероника, ни Бэрэбел не пришла, если бы не соблазн африканского хмеля.
Дверь в туалет Бэрри, как водится, открыла с ноги:
– Что эта пигалица тут делает? – закричала она, когда еще не вошла и не увидела, что пигалицы тут нет. Необходимость в воинственных бровях ушла, вместо гнева сердце Бэрэбел заполнила нежность или что-то на нее похожее. – Как дела? Как житуха, братуха, как сама, как мать с отцом? Как Теобальд, благослови его кубики, вспоминает меня? Мы сегодня втроем – ты, Миртл и я?
