Он использовал официальную бумагу, чтобы комар носа не подточил. А еще он надеялся, что правильно употребил эту фразу с комаром, кажется, тесть именно к таким случаям ее произносил. Рон не знал наверняка, зачем комары в мире магглов точат носы и почему это должно как-то повлиять на мнение, составленное после прочтения документа, но на всякий случай тренировался в употреблении таких вот фразочек, чтобы сделать семейные вечера с бабушкой и дедушкой Грейнджер более непринужденными. Ни для кого не секрет, что тесть считал Рона недостойным своей дочери даже спустя столько лет.
Но будем решать по одной проблеме за раз. Поздним вечером или ранним утром, кому какая формулировка больше нравится, отец семейства принял волевое решение и написал письмо руководителю группы экспериментальной механики, которое незамедлительно отправил совой в Министерство. В этом документе он выразил искренние отеческие беспокойства касательно количества переработок своей дочери и ее схожести в последнее время с енотом (очень загорелым енотом, раз на то пошло). Рон привел красочное описание ее атипичного поведения, как то потеря аппетита по утрам из-за вечной спешки, пропуск семейных мероприятий, огромные синячищи под глазами, грозящие отвиснуть до колен, полное отсутствие личной жизни. Тут следовала оговорка "на сколько мне известно, а известно ему было доподлинно, ведь он отец". Мистер Уизли заверил руководителя группы, что отдых пойдет Роуз на пользу и сделает ее еще более ценным и незаменимым сотрудником, коим она без сомнения является уже сейчас (особенно судя по количеству проводимого времени на рабочем месте и экспериментальному хламу, которым завален чердак их дома).
Отправляя сову, Рон чувствовал облегчение потому, что взял дело в свои руки и активно им занялся. Именно такую инициативу поощряла его супруга, именно этого ждали его дети. Тут сомнений быть не могло.
Дальнейшим шагом в плане было уничтожение самого опасного его соперника - будильника. Выбравшись из комнаты еще до того, как Гермиона могла заподозрить его в чем-то, кроме желания опорожнить мочевой пузырь, Рон поднялся на третий этаж, где находились комнаты детей, злобно посмотрел на скрипнувшую ступеньку и дал себе обещание починить ее, когда выдастся возможность. Злобное маггловское изобретение ждало своего часа на прикроватной тумбочке, мигая электронными цифрами так нагло, что способно было разжечь очаг злобы даже в самом стойком.
Рон схватил приспособление, спрятал его под халатом, аккуратно спустился на первый этаж в кухню и поставил будильник рядом с раковиной.
- И что же мы будем с тобой делать?
Мужчина прищурился, вглядываясь в зеленое демоническое мерцание на черном экране. Его посетила мысль, связанная с утоплением и он даже принялся набирать воду в раковину, но так увлекся, что приготовил вафли со смешными рожицами из взбитых сливок и клубники. Видимо запах еды привлек шишуг, будто одно чудище с тремя головами и шестью хвостами сонные животные ввалились в кухню. И как бы Рон не шикал, шума было слишком много.
Тогда в его светлую (и речь здесь не об интеллекте) голову пришла мысль "зачем бороться с монстром, если можно его устранить?" На кухонном столе волшебник оставил записку для жены, в которой говорилось, что он выгуливает собак, горячий завтрак и кофе ждут ее на столе, ланч стоял там же с любовной запиской, которые он вкладывал в пакет каждый раз, воздушные поцелуи витают по всей гостиной и он просто уверен, что ее ждет отличный день, полный политических свершений.
В чем был, а именно в пижамных штанах, тапках, майке и халате, Рон отворил входную дверь и направился на прогулку с Кэлли, Эм и Би. Пустынные улицы утренней Чемерицевой улицы, где встретить можно было только эльфов мусоросборщиков с официальной зарплатой и скверным запахом, сами подсказали выход. Будильник отправился в один из мусорных баков, чтобы там дожить свой век.
По пути домой Рон чувствовал, как ветер развивает полы его халата, демонстрируя его гордость, добытую с таким трудом - пресс,  а также выставленную вперед грудь, надутое от гордости чувство собственной конгениальности и зудящий комариный укус.

- Oh, give me the beat boys and free my soul, - глаза Рона были закрыты, когда он подпевал грамофону.
Все же не все подарки были ужасной тратой места и денежных средств. А этот конкретный даже помогал, когда нужно было заниматься домашними делами.
"I wanna get lost in your rock 'n' roll", - пели маленькие музыканты, заточенные в коробочку, или же это были только их голоса, магическим образом, оставленные там. Все равно, ведь мелодия заставляла Рона покачиваться в такт и подпевать громче, чем он осознавал: - ...and drift away...
Волшебник крутанулся на каблуках так, будто бы сам участвовал в представлении. От этого обе чашки с горячим кофе чуть не столкнулись в воздухе, но равновесие все же удалось удержать. Один напиток опустился прямо перед Роуз, в нем было молоко, сливки, сахар и немного маршмеллоу, а второй остался стоял на стойке девственно черным, как душа сами знаете кого.
- Не знаю, принцесса, - радостно сообщил Рон, сномая иголку с пластинки, чтобы прекратить музыку.
Нужно сказать, что Рон был не очень хорошим обманщиком, поэтому глаза его коварно сверкнули, а звук втягиваемой ртом горячей жидкости отдавал горечью обмана.
- Но знаю одно - у тебя сегодня выходной. Та-дам! - большие отечески руки распахнулись для теплых объятий, но были вынуждены вернуться к исходной позиции по причине гнева отобразившегося на лице дочери и, чтобы не болтаться без дела, занялись протиранием стола.
- Твоя мама уже ушла на работу, брата тоже нет, а мы с тобой, моя крошка, сегодня займемся тем, чем ты не занималась уже очень давно. Будем веселиться! - он бы снова добавил "та-дам", но Роуз почему-то не радовалась. - я вижу ты переживаешь насчет того, как это воспримет начальство, так не переживай, я отправил сову в Министерство, они знают, что тебя сегодня не будет и все равно тебя не ждут. Гермиона меня полностью поддерживает, - или поддержит, когда узнает, но это уже детали.  - Так что ешь свой завтрак, умывайся и готовься к приключению как в старые добрые времена.
По этим временам, кстати, Рон очень скучал. Он любил бывало сводить свою дочурку в магазин сладостей, покататься с ней на диковинном и безопасном магическом существе, покататься на роликах, сходить на вечер чтений очередной детской книжки, покататься на карусели и еще много чего было в этом списке. Но девочка его выросла и теперь не просто участвовала в самостоятельном жизненном плавании, но еще и не щадила себя.
- Я хочу услышать все о том, как ты живешь. Чем заполнено твое сердце, какие страсти бушуют в этой кудрявой голове, - Рон растрепал волосы дочери, а затем снова сделал глоток своего кофе. - Так. Тебе погладить какие-то вещи или?..

Отредактировано Ron Weasley (2017-07-05 13:01:55)

Рон слышал эту историю о релизе и сроках уже сотни раз. Нет, конечно, он учил свою девочку ответственности и тому, что других подводить не хорошо… Хотя постойте, это все же была Гермиона, он был веселым и вечно волнующимся по пустякам папой. В любом случае, заезженная пластинка про сроки звучала в их доме слишком часто и весомость ее как-бы улетучилась. А вот другой аргумент, который привела дочь, вполне мог сойти за правду и безусловно насторожил Уизли.
- Постой-ка, - он перехватил тарелку с вафлями, которая стояла перед Роуз, и чуть не стал причиной липкой катастрофы с сиропом так и норовящим вырваться из банки. – Что значит избалованная неженка? – светлые брови Рона встретились в неравном поединке над переносицей, чтобы там сцепиться самыми длинными и породистыми волосами в своих войсках. – Никто, слышишь, никто не будет называть мою дочь избалованной и тем более неженкой! - уж Гермиона позаботилась о том, чтобы попустительское воспитание ее мужа было разбавлено нотками строгости и закаляло характер отпрысков. – У меня были другие планы на сегодня, но вижу, что мне придется поговорить с этим вашим Бамблпафом. Да кого он из себя мнит?! Это же где такое видано?! Нет, так не пойдет.
Рон медленно начинал краснеть, наливаясь сначала розоватыми оттенками молодой малины, которые медленно переходили в полноценный цвет спелого помидора. Он вдохнул пару раз, чтобы не дать ярости затмить рассудок и все-таки пододвинул тарелку с вафлями к дочери, заметив как ее лицо изменилось. Пришлось добродушно улыбнуться и прекратить ожесточенную схватку лучших воинов на его бровях.
- Ладно, не сегодня, - все еще нервозно произнес волшебник, - доедай свой завтрак, это самая важная еда за день. И фрукты не забудь. На верхней полке, говоришь?..
Чтобы уж совсем разбавить обстановку, он подмигнул и улыбнулся, только вот улыбка эта как-то нехорошо блеснула.
- Кэлли, Мишель, Би, за мной, - откинув полу халата, чтобы та не мешала при ходьбе, Рон направился в комнату Роуз, где достал палочку, совершил пару магических пассов в воздухе, от которых разложилась гладильная поверхность и задымился магический утюг, а затем сел за письменный стол, где отыскались пергамент и перо с чернилами.
Письмо начиналось со слов «Глубокоуважаемый господин Бамблпаф», первое слово было зачеркнуто и заменено на «Желаю здравствовать», снова зачеркнуто и заменено на «Приветствую». Дальше следовало короткое сообщение о том, что ему следует ждать визита одного негодующего отца в ближайшее время.
Когда Роуз поднялась за футболкой, сова была уже далеко, а сам Рон довольный собой и одетый для прогулки лучезарно улыбался. Конечно же, он не думал о том, как сам бы себя чувствовал на ее месте, конечно же, он позабыл, как получал кричалки от матери в Хогвартс и становился объектом всеобщего позора из-за проделок старших братьев. Сейчас его маленькая девочка, его принцесса находилась в опасности и карта разъяренного отца била все другие.
- Итак, чем бы нам заняться в первую очередь? Сладости или шмотки?

- Надеюсь, там не просьба освободить тебя из заложников за вознаграждение? - строго поинтересовался Рон после пояснения к вырванному из блокнота листу, но затем сменил гнев на милость, заразительно расхохотавшись, ведь это он только послал личное письмо начальнику дочери и чуть-ли не объявил о вендетте.
Желание дочери пойти в порт немного его расстроило. "Моя девочка совсем выросла", - подумал волшебник и погрузился в мир собственных воспоминаний.
Ведь они любили объедаться сладкой ватой, кидать в разные дели карамелизированными орешками, заплетать друг другу косы и секретничать о разных вещах. Пусть во многих семьях этим принято заниматься с матерями, Рон был отцом многозадачным и больше подходил на роль жилетки в моменты юношеских кризисов, чем стойкая и, чего уж там, строгая Гермиона, которая подходила к проблеме с точки зрения ее решения, а не заедания мороженым.
Казалось, что было это не так давно. А сейчас Роуз хочет отправиться в порт, чтобы бороться за права сельди...
Выражение лица Рона стало отсутствующим, взгляд поплыл по поверхности гладильной доски, затем по потолку и остановился на плюшевом единороге, который был беспечно заброшен на самый верх шкафа, оставлен там пылиться, как и отцовское время, теперь, очевидно, безвозвратно упущенное.
Нижняя губа Уизли слегка задергалась, подбородок начал покрываться такими ложбинками, которые можно увидеть на размокшей фасолине и только голос дочери вернул его к действительности.
- Может, "пусть вам всем будет пусто, у селедки тоже чувства"? Или "портовым работницам выше зарплата, селедке морской оплатить адвоката".
Рон будет не Рон, если позволит своим детям просочиться сквозь его заботливые отеческие пальцы и отдалиться к тем берегам, к которым ему уже не доплыть! В порт, так в порт.

Буквально спустя час, когда попытки придумать идеальный лозунг увенчались успехом, Роуз и Рон стояли на пристани в гордом одиночестве. Слышны были лишь выкрики чаек и ругань матросов.
- Наверное, митинг перенесли, - с показным сожалением и внутренним ликованием произнес Рон, от чего его лицо приобрело достаточно экзотичное выражение. - Но мы можем пойти поесть вооооон туда, - палец его устремился к вывеске "Дары моря", - страшно хочется узнать, что же дарит море, - он подмигнул Роуз и начал сворачивать плакат со своей стороны.
В этот самый момент мимо них проходил рыжий и хромой на одну ногу матрос, появление которого заранее предвосхищал густой отвратительный запах мертвой рыбы.
- Ищешь компанию, куколка? Не хочешь выпить огневиски с молодым интересным? - поинтересовался он, полностью игнорируя родителя.
Рон отреагировал моментально, режим безумного мужика готового на пуститься сиесекундно во все тяжкие включался у него также легко, как и режим повара.
- Когда чизпурфл на горе свистнет! Вали! - глаза на выкате, слюна на подбородке, тон - все это как-то сразу отпугнуло моряка, он выставил вперед ладони в знак того, что проблемы ему не нужны и удалился по своим делам. - Как у тебя, кстати, с мальчиками дела? - нежный отеческий тон заставлял поверить, что никакого безумия в Уизли и вовсе нет, но близкие всегда будут что-то подозревать.

- Смешная шутка, - парировал Рон выпад насчет матроса и долгосрочных планов на их долгую совместную жизнь.
Нет, он, конечно, надеялся на то, что дочь сообщит ему о подобной глупости прежде, чем уехать в Сассекс и выйти за местного жителя, чем бы они так ни занимались. Не то, чтобы Рон имел что-то против Сассекса или его жителей, просто сейчас этот пример всплыл в подсознании и заставил сделать зарубку в нем же на предмет «пересмотреть свои знания об этом подозрительном месте».
Мороженное было хорошей альтернативой треске и плакатам, а еще разговорам о Скорпиусе Малфое. Этот парнишка никогда не вызывал у Уизли приятных чувств. Слыша его имя, волшебник прямо чувствовал, как у него начинало сосать под ложечкой. И ложечка эта была наполнена дегтем вперемешку с ядом.
Все обстояло так не из-за фамилии, хотя из-за нее, конечно, тоже, а, скорее, потому что парень был слишком дерзок. Ни разу он не пришел к отцу семейства, чтобы формально представиться и попросить разрешения встречаться с дочерью. Не было этих вот бутоньерок и колдофотографий на выпускной, Рону не представилась возможность припугнуть молодчика дедовым стреляющим дротиками артефактом, натравить шишуг на вычищенные до блеска юношеские ботинки. Скорпиус ни разу вынужденно не смеялся над шутками Рона и не проявлял никаких других знаков уважения, которые обычно свойственны дрожащим юнцам.
Да, он собирался служить в Аврорате, что делало ему честь, но чести этой лично для Уизли было мало.
Дело в том, что быть родителем – это контракт, который ты односторонне подписываешь собственной кровью. Кровь же в процессе воспитания теряешь, а еще нервы, здоровье и цвет волос. Ни что не может сравниться с первыми родительскими тревогами, когда ночью встаешь, чтобы проверить дышит ли твоя малышка, когда реагируешь на каждый писк с готовностью рыси перед прыжком, а оказывается, что она просто потягивается во сне. Нет большей радости, чем первая улыбка твоей девочки, еще неосознанная и неумелая, но целиком и полностью твоя.
А потом в один прекрасный день она говорит, что собирается стать руководителем проекта и посвятить остальные 50% своего времени какому-то Малфою. Нет, пока он не услышит слов «люблю» и «посмотри, как этот камень переливается на солнце, он слишком большой для моего пальца», Рон не намерен сдаваться и считать сделку заключенной, так сказать.
- Ты столько времени о нем говоришь, пригласила бы на ужин к нам. Мы с твоей матерью будем рады еще раз официально познакомиться с парнем, который попал в планы на будущее нашей дочери, - Рон выдавил из себя улыбку, а затем заказал малиновое, ванильное, шоколадное с абрикосовым сиропом и шоколадной крошкой – десерт печали.
Они шли по улице, разглядывая витрины, доедая свои лакомства, и болтали о всякой ерунде, смеялись, подшучивали над прохожими, пока те не слышали. Такими уж они были в свой свободный ото всех забот день.
- Смотри! – внезапно возопил Рон, просияв от того, что в голове его зародилась отличная идея.
Нужно отметить, что степень отличности идей всегда оценивалась по версии самого Рона, поэтому погрешность была велика.
- Это же тот новый модный салон «Амортенция», я слышал, там делают отличные платья для юных особ. Может, ты захочешь зайти и осмотреться? – не дожидаясь ответа, отец потащил Роуз к двери.