АЛИСТЭР ГЕРХАРД ФИТЦЖЕРАЛЬД | |
ВОЗРАСТ: 24, 10/01/2002. |
|
ИНВЕНТАРЬ | СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ |
Бразильский орех, ус тролля, 14 дюймов; | Политические взгляды: по причине того, что всем рассказывает о своем мнимом чистокровии, поверхностно относится ко всем существам и тварям с видимым пренебрежением, презрением и даже ненавистью, но это скорее отражается в мимике и завуалированных предложениях, чем в словах или действиях перед самими существами. Слава Мерлину, ещё никто и ни разу не заставил его пнуть эльфа или назвать оборотня "отребьем общества", у него бы заклинило ногу и не повернулся язык так ярко выразить ненависть, которой в нём вовсе и нет. Отношение к слиянию миров – отрицательное, и это – чистая правда со всех сторон. Настоящая подоплека такого мнения – не магглы могут навредить магам, а наоборот. Искренне считает, что магические сообщества по всему миру могут натворить хаос, если станут применять магию открыто. Лучше пусть она охраняет некоторые маггловские банки и помогает нужному кандидату выиграть на выборах, чем у магглов на глазах вмешивается в ход вещей. |
УМЕНИЯ И НАВЫКИ | |
Искусно врать, безусловно, на двух языках: английском и французском. Втайне знает гаэльский язык, но никогда и слова на нём не скажет, дабы не выдать никакой связи с Ирландией. Бытовая магия на высшем уровне, сам обучал себя на протяжение всей школы, чтобы не выдать в себе магглорожденного. Пошив, покрой, раскрой, перекрой, и ещё тысячу -крой одежды. В том числе, и маггловской. Смешивание коктейлей, часто эксперементирует с ними на себе, от чего иногда приобретает необычную внешность, вроде зеленых волос на три часа. Поверхностно знает руны, в основном для большего достижения эффекта "кайфа". В шутку балуются чарами соблазнения, дабы не терять формы. | |
ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ | |
Do you breathe the name of your savior in your hour of need Начнём с того, что эта история не может быть рассказана единым потоком мысли. У неё всегда будут две грани: правда и ложь, которые как две стороны одного сикля не могут существовать друг без друга. Осталось крайне мало людей, которые знают настоящую историю, и появляется всё больше новых, которым рассказывается кардинально видоизмененный вариант. Все благодарности шотландской ведьме, Ложь: Алистер рос в дому у своей двоюродной тетки, которая взяла его под своё крыло после трагической смерти его родителей. Никаких других родственников, кроме этой статной и честолюбивой дамы у него не осталось. Дом магической постройки XVII века оставался его кровом вплоть до одиннадцатилетия. С ним разговаривали на английском и французском языках, обучали искусству пошива изящных мантий, занимались маггловским фехтованием с элементами применения невербальной магии и знакомили с девушками, дабы заключить выгодный брак ещё до совершеннолетия. Правда: Ирландская ферма. Поголовье в шестьдесят овец, пять коров, трёх лошадей и множества кур. Двухэтажный покосившийся от времени дом. Вечно запивающий своё неправильное решение уйти из магического мира отец. Вечно взмыленная мать, кричащая на своих детей и с малых лет заставляющая ухаживать за скотом вместе с двумя сезонными рабочими, один из которых неплохо дрался на палках. Руки по локоть в земле. Соседка-француженка, тайком обучающая своему родному языку и умению шить маггловские платья. Внезапные и недолговременные приливы магии, помогающие иногда в хозяйственных делах. Ложь: Двоюродная тётушка внесла крупный взнос за его обучение, чтобы юный Фитцжеральд учился в Хогвартсе, как и она. В Шармабатон, где обучались его родители, она приципиально не хотела отдавать молодого наследника, так как считала, что тот вырастет ещё более манерным, чем есть на самом деле. "Итальянский грех" развращает юные сердца, а Алистэр должен выпуститься настоящим сильным магом, с классическим магическим обучением и крепкими знаниями в науках. В приданное отдала целый гардероб парадных мантий и строгих школьных костюмов. Правда: Завистливый брат вырывает письмо из его рук, убегая на другую сторону загона и разрывая конверт. Мадемуазель Кларенс изящно забирает из его ручонок пергамент и отдает его Алистэру, с гордостью которой он никогда не видел от своих родителей заявляя, ∽∽∽ Come feed the rain Первые два курса Фитцжеральд – замкнутый и нелюдимый, изо всех сил старающийся держать спину ровно, подбородок задранным, а глаза безразлично перед собой. Он пропадает в библиотеках, что никого на Рэйвенкло не удивляет, наблюдает за своими сверстниками издалека, дружит с одной лишь Марго, с которой они не разговаривают ни о чем, кроме литературы и школьных предметов, и просто существует на переферии социума. Находя редкие книги в библиотеке, от нечего делать он практикует заклинания на уровень выше тех, что они проходят в школьной программе, пробует вызвать невербальную магию, которой по сути обладает каждый дошкольник, и пару раз взрывает парты в учебных комнатах из-за своих неудачных экспериментов, от чего потом долго оттирает котлы. На следующее утро Фитцжеральд просыпается в своей постели, и первое, что делает – приглашает сокурсника покататься с ним на заколдованных лыжах недалеко от дома своей тетушки в "Люксембургской Швейцарии", на Рождество. Ему повезло, что у того уже был запланирован семейный отдых, иначе это было бы очень эпотажным фиаско. ∽∽∽ Ложь: На каникулах Фитцжеральд гостит у тётушки, разъезжает по европейским странам и обучается искусству обольщения. У него уже был романтический опыт с несколькими девушками и одним начинающим кутюрье, который на несколько лет старше него. Он так раскрыл в рэцвенкловце всю красоту итальянского греха, от которого его так тщательно оберегали, что он не смог устоять перед этим и поддался ему на побережье Италии, под хорошее молодое вино и магическую оперетту. Правда: Дом родителей Марго в небольшой ирландской деревушке на Севере. Подработка в местном магическом квартале подмастерьем швеца. Редкие вылазки к Северному Проливу, и продолжительные рассказы о том, как все молодые люди Ирландии обращают на него своё внимание, приходя на примерку к портному. Свою девственность отдаёт бармену за бутылку огневиски для себя и подруги, на самом деле получая от этого удовольствие только в начале процесса. Свои новые наряды "из Италии" шьет сам, ночами оставаясь в мастерской. Трясущимися руками перебирает книги, в поисках исцеления от свалившегося на него проклятья, но так ничего и не находит. ∽∽∽ It's all a game, avoiding failure when true colors will bleed Марго ещё в Хогвартсе замечает, как в компании Фитцжеральд становится совершенно другим. У неё появляются подруги, и он всё время проводит с ними, рассказывая девушкам истории о своей жизни. Она точно знает, что он красноречиво лжёт, так как в некоторых, никогда не случавшихся историях появляется и она. Однако по какой-то непонятной причине никому не рассказывает правды, театрально поддерживая и разворачивая сети, затягивая туда публику. Их пытаются словить на лжи, но они легко из неё выкручиваются, так как оставаясь в одиночестве они делятся друг с другом мыслями, пересказывая их потом другим. Алистэр ведет, Марго поддерживает. Алистэр врёт, Марго прикрывает. Алистэр начинает ловить свою волну эпотажа и эксцентричности, и Марго купается в лучах их общей популярности среди однокурсников. ∽∽∽ I lust for after no disaster can touch, touch us anymore Ложь: Их брак договорен, чистокровная семья Марго (на самом деле, чистокровная) уговорила тетушку Вивьен взять в невестки лучшую подругу племянника. Та, скрепя сердце, согласилась на это перед самой своей смертью в лето после шестого курса и благословила молодых разделить её огромное наследство во славу будущего рода. Марго должна была стать мадам Фитцжеральд после седьмого курса, но свадьбу они отметили только на двоих, так погрузившись в свою любовь, что им никого не было нужно. Правда: Его обнаруживают в постели новой пассии каждую неделю. Под предлогом договорного брака он всем рассказывает слезливую с налётом гордости историю о том, как его заковали в кандалы женитьбы. Марго развлекается со своим молодым человеком, убеждая его в том, что они как Ромео и Джульетта магического мира, не могут быть вместе навсегда, но сейчас у них есть момент. Фитцжеральд проштудировал уже всю запретную секцию, но так и не нашёл ни одной книги, хоть близко упоминающие о наложенном на него заклятье. Всё, что он знает – оно имеет ведьминское начало, и обычным заклинанием не искоренимо. Ложь: Они прожили с Марго в браке три долгих летних месяца, наслаждаясь люксембургской природой, швейцарскими развлечениями и чистокровнейшим европейским обществом. Однако крупная ссора не дала им жить вместе, они оказались невыносимы под одной крышой, именно поэтому им пришлось разъехаться на время, которое затянулось на годы. Правда: Они играют шуточную свадьбу в Париже, кое-как набрав деньги на поездку и живя в оставленных хозяевами домах. Питаясь в шикарных ресторанах, но трансгрессируя из туалетных комнат в никуда. Исчезая в дорогой одежде прямо из примерочных и пробираясь на модные показы, убедительно запутывая и убеждая охранников, что они – модели мирового класса. ∽∽∽ Don't walk away, don't walk away, oh, when the world is burning Под предлогом излечиться от развода Алистэр перебирается в Лондон. Марго решает остаться в Париже. | |
СЛАБОСТИ | СТРЕМЛЕНИЯ |
Страх, что его поймают на вранье. Тщательно оберегает свои истории и составляет искусные повороты, приближенные к реальности. Ему бы писателем стать, но жить в таком мире, который он создал вокруг себя уже становится практически невозможным. | Избавиться от проклятья. Открыть собственное ателье мужской одежды, сочетающееся с баром и барбершопом. |
СВЯЗЬ | УЧАСТИЕ В СЮЖЕТЕ |
ЛС, меня вообще нет во всегда доступных социальных сетях. | Активное, хотелось бы. |
the atom will implode
the fragile kingdom fall
the tremor becomes a quake
there's a body in the lake
мои жалкие попытки к существованию так и не закончились ничем хорошим. в общем-то, я никого не осуждаю, ведь мир вокруг сам решил начать сходить с ума: непрекращающиеся новости о том, что очередной дом в маггловском районе был помечен черной меткой, уже даже не вызывали дрожь по спине. а если и вызывали, тут же заливались обильной дозой спиртного. но всё равно в маггловском мире, всё-таки, можно было найти себе надежное укрытие. а вот магический окончательно слетел с катушек. вместе с анжольрасом и его обществом, причем.
он стоит на барной стойке и кричит о том, что справедливость — уже давно не залог министерской политики.
и сразу хочется задаться вопросом, соблюдали ли министерские чиновники, даже во времена фаджа, эту самую хваленную справедливость?
его лицо искривлено в праведном гневе.
и я могу поклясться, что не видел ничего более ужасающего.
что не видел ничего более божественного. я не верю в бога, черт возьми. я — гребанный маг. но анжольрас...
он больше, чем просто человек.
он больше, чем просто лидер.
он больше, чем просто революционер.
он — сын брака ареса и апполона, не знамо как породившие дитя революции.
он призывает к сопротивлению, и этим он дает людям право верить в то, что новый мир обязательно будет процветать.
они верят в его цель, впивая свое внимание в слова.
они идут за ним.
как иду за ним я. только с другой целью.
time will help you through
but it doesn't have the time
to give you all the answers to the never-ending why
я всегда был нигилистом. послушайте, ведь в этом мире не осталось ни капли чистоты. разве, вы не видите... везде одна только грязь, один только смрад, от магического мира остались лишь жалкие обрубки. куски мяса, которые едва держатся на загнивающем скелете. мы скатились в самый низ, на самое дно. мы отрицаем всё, что когда-то презирали, а прежде ненавидели. именно такая последовательность. мы ненавидим. мы презираем. мы отрицаем. я не верю больше ни во что. я не верю в "Ежедневный пророк". я не верю словам людей. я не верю собственному здравому смыслу. скорее, его остаткам. я не верю ни во что. я не верю даже в себя. в первую очередь, я не верю в себя. ни в кого, кроме анжольраса.
уже третий стакан вина, а он всё говорит.
я даже не скрываю маггловский скетчбук и коротких взглядов на его лицо.
я прорисовываю скулы, я провожу пальцами по губам.
на глазах карандаш ломается, как будто останавливает меня.
говорит мне, что я никогда не смогу передать этот горящий взгляд, и эти нахмуренные брови.
что есть мое марание бумаги, лишь грязь перед чистотой этого мира, перед mon Apollo.
иногда мы ругаемся. знаете, практически до крови рвем себе глотки. точнее, я рву. он всё чаще смотрит на меня, будто увидел кусок грязи на своем ботинке. и я не осуждаю его за это. ведь он прав. я — ничто, кроме грязи.
иногда он говорит, чтобы я перестал столько пить. и на мгновение я думаю, что он заботится о моем здоровье. но потом онотворачивается к другим, и я понимаю, что он просто не желает видеть пьяных в этом храме поклонения новому миру. но, в конце концов, это просто бар. и я имею полное право.
мы ведь даже не успели устроить штурм министерства, который планировали на февраль. эти гады послали к нам своего шпиона и вычислили нас, как шавок. вот и вся хваленная конспирация. что ж ты, мой аполлон, просчитался. но я никогда не буду осуждать тебя, я буду идти за тобой.
the sound of silence grows
as spiders kissing fly
and the tumor becomes a rhyme
but the kids are doing fine
наши полегли все.
ожесточенная схватка не пощадила никого. все до единого, они лежали на втором этаже бара в лютном переулке, с пустыми глазами, с распахнутыми ртами, будто ещё пытались крикнуть свое последнее заклятие, свое последнее слово. а я проспал. я уснул, наглотавшись огненного, потому что хотел забыться.
потому что аполлон сказал мне убираться отсюда, а я упорно не хотел.
потому что я попросил у него разрешения уйти в забытье прямо за этим столом в углу комнаты.
потому что ему не было до меня дела. и он лишь отмахнулся, продолжив составлять план.
и вот я просыпаюсь. и мне хватает нескольких секунд, чтобы увидеть его.
двенадцать волшебников стояли напротив того, что даже будучи приговоренным к смерти смотрел им в глаза с такой уверенностью и яростью, с которой не смотрит ни один смертный.
не знаю, что мной движет.
я просто иду. спотыкаясь о половицу и сжимая в руке палочку.
я иду прямо на них. но мой взгляд пригвожден к единственному лицу, что я вижу на данный момент.
— постойте.
слова вырываются сами.
— я с ним заодно, — и я делаю шаг навстречу. я встаю рядом и протягиваю руку. — ты разрешишь? — и он кивает. нет времени думать о том, как бурлит кровь из-за слабой улыбки и пальцев, сжимающих мою руку. я криво усмехаюсь пожирателям. — вы кое-что забыли.
и удушающее чувство трансгрессии затягивает нас прочь.
and as the two of us right now.
Отредактировано Elliot Fitzgerald (2018-02-13 19:18:21)