Шаг. Второй. Потихонечку, так...
Третьему шагу случиться было не суждено, потому что пол неожиданно решил стать врагом, причем не всего народа, а только несчастных угнетаемых оборотней в моем лице - вероломно закачался, как имитация разъяренного быка в техасских барах. Я честно попытался выстоять, но один в поле не боевой маг, палочку достать в таком положении тем более было проблематично. В общем, я попытался упереться рукой в стену, но вместо этого ебнулся об нее локтем и горестно завыл на весь квартал. Нет, а что, собственно, такого, я оборотень, в волка обращаюсь, выть могу, законом не запрещено. Поймав пару взглядов от случайных прохожих и лениво покорчив им рожи, я отправился дальше.
Тихонечко, вдоль стены вперед до тех пор, пока она не кончается, потом, чудом не совершив кульбит и не расквасив нос об асфальт, повернуть налево и продолжать использовать несчастную, ни в чем не повинную станку в качестве опоры. И идти дальше.
Идти вообще не очень далеко - по моим невероятно точным и абсолютно как будто даже трезвым подсчетам выходило, что до дома чапать ох как долго. Чапать не хотелось, хотелось в тепло и уют, обнять руками и ногами какую-нибудь подушку и уснуть, наконец-то. Ближе всего была новая квартира Вернона - новая квартира, тоже мне блять, пафосный ублюдок нашелся, дескать, нужен свой угол. Да конечно, угол, это называется "как бы попроще отъебаться от братца" - ну и хер с ним, на самом деле, хер он отъебется, Уэйд Дурсль я или кто. И вообще. У нас даже фамилии одинаковые. Родная кровь тем, хуе-мое, и чего он придумал отдельно жить. Не женился же он, в конце концов, чтобы вот так сваливать. А то ушел, гордо задрав флаг с надписью "ОДИНОЧЕСТВО" на унылом сером фоне.
Ну и ладно. Ну и пускай. Мне и одному неплохо, на самом деле, очень даже хорошо, никто над ухом не гудит, следить не пытается, весточки от многочисленных родственников не передает - чем не жизнь.
И все равно я к нему прусь.
Ой, да это ничего не значит! Переночую и все, ну чего он, на пороге, что ли, на коврике меня оставит? Пустит, конечно, куда он денется. Еще и завтрак утром нахерачит, это же Верн, старый добрый младший братец, заботка с большой буквы, куда мне еще идти, как не к нему. До своей квартиры - одинокой и пустой даже в плане еды в холодильнике - добираться слишком далеко, аппарировать я сейчас даже на спор бы не стал - жизнь мне моя еще дорога, расщепиться в таком состоянии - просто без б, а в месте, откуда я возвращаюсь, всем настолько насрать на окружающих, что никто бы не заметил меня в луже собственной крови. Такой вот бесславный конец для старшего из детей Дадли Дурсля.
Ладно, это уже дело десятое. Лучше всего добираться пешком - я бы поймал попутку, но магловских денег у меня с собой нет. На Ночном Рыцаре сейчас кататься тоже дело самоубийственное - сначала тебя вырвет, а потом по твоей же рвоте и размажет. Лучше по старинке - шаг, потом следующий... и так далее, изо всех сил пытаясь не упасть опять. Я подозреваю, что и так выгляжу так себе - поношенная черная мантия в некоторых местах изодрана, шея то ли в крови, то ли в помаде (или и в том, и в другом), и воняет наверняка так, что у любого бы нос заложило, вон как прохожие косятся. Ой да и хер с ним, на самом деле, мне еще о внешнем виде своем сейчас заботиться.
Какой у него там номер квартиры...
Я стучу в дверь громко и требовательно, пытаясь нацепить на себя суровое выражение лица и одновременно не смеяться, представляя лица его соседей, и вообще как он будет выкручиваться. Он же такой, мать его, милый со всеми, хорошая репутация, всякое такое, а я ему тут все испоганю. Ну хоть повеселее будет, я не знаю, а то живет своей унылой жизнью тут, на работу с работы (так говорю, будто обо мне нельзя сказать то же самое), и ничего лишнего-личного. Пускай поразвлекается мальца, и он, и все, кто рядом живет.
- Открывайте, специальный отряд хит-визардов! - кричу я, барабаня в дверь агрессивнее и почти падая в объятия родного и любимого братца, когда дверь, наконец, открывается. Ну наконец-то!
- Привет, - счастливо улыбаюсь, машу рукой ему даже в знак приветствия, и сразу же отрубаюсь. Mission complete.

Просыпаться от холодной струи воды прямо в лицо - такое себе сомнительное удовольствие. Я сначала ворчу, и только потом просыпаюсь. Голова гудит нещадно, словно по ней всю ночь молотом били (хотя вполне возможно, что такой эпизод был, просто я его не помню, как и большинства событий этой ночи), глаза пульсируют, горло - хрипит. Общее состояние на три с минусом, и то с натяжечкой.
Я открываю глаз и сразу же получаю в него новую струю воды. Вою и закрываю лицо руками.
- Перестань, - хрипящим после сна и бурной попойки голосом умоляю, не слишком понимая даже, кто именно надо мной так измывается. Но сначала память услужливо подкидывает вчерашнее окончание вечера - попытку добраться до нового дома Вернона - а потом и беглый взгляд сквозь пальцы на младшего братца дает мне понять, что я в своих догадках совершенно прав.
- Ты совсем озверел, что ли, так людей будить? - я зеваю и потягиваюсь, игнорируя протянутые руки брата. Раздраженно вздохнув, он швыряет мантию и, кажется, рубашку мне в лицо, я только успеваю сдавленно охнуть и повалиться обратно на диван.
- Не, - говорю, сгребая одежду и накрываясь одеялом обратно. - Не пойду никуда. Принеси кофе.
Кофе сейчас - лучший спаситель, несмотря ни на что. Я эту дрянь готов пить литрами, после очередной алкогольной вечеринки - тем более. И вкус, и консистенция, и температура - все идеально ложится на трещащую голову, отвратительное чувство во рту и ломоту в спине. Проходит в секунду.
Я слышал, что Верн сказал что-то про работу, но значения этому решил не придавать - какого хрена, собственно, к нему тут брат пришел, брата срочно надо спасать, реанимировать и медленно, по ложечке, готовить к новой встрече с большим и жестоким миром, а он на работу собрался. Да и работа эта одно название - сиди себе, пиши статейки про давно умерших стариканов, которые баловались превращением крыс тарелки и наоборот. Ну или нынешних вышедших их ума маразматиков. Трансфигурация, мать ее. Такая интересная штука, просто охренеть, всяко поинтереснее единственного брата, у которого перед глазами комната карусели крутит.
Так, блять, вот теперь не смешно. Еще немного, и меня стошнит.
Я сползаю с дивана - голыми ногами на кафель - и смотрю вниз, пытаясь удержать все рвущееся наружу в себе.
- Дай пройти, - бормочу, стараясь лишний раз рот не открывать, а потом просто отпихиваю Вернона в сторону и наугад бросаюсь в сторону ванной. Только бы блять успеть, сука, зачем я вчера так нажрался, ненавижу все это

Уинстон Дурсль сейчас - сплошное месиво кишок, кишки эти выворачивает наизнанку. Такое чувство, будто кто-то, пока я спал, проткнул мне живот палкой и хорошенько перемешал все внутренности, сердце ухает где-то внизу, наружу лезут остатки вчерашней попойки, и все то время, что меня рвет, я хочу умереть. Впрочем, после того, как рвотные позывы прекращаются, желание умереть меньше как-то не становится. Во рту теперь привкус какой-то гнили, голова трещит так, будто по ней пару раз проехалась дубина великана (а кто скажет, что это не так), колени елозят по полу и никак не хотят стоять нормально. Сука это ж надо было себя до такого состояния довести.
А даже нет. Если бы Вернон меня не разбудил, я бы проспался, и все было бы намного лучше. Вот гнида, работу свою выше родных ставит. Это ж надо такой сволочью быть!
Хотя что с него спрашивать, если он бросил меня одного там, с этими двумя ненормальными сквибшами на Риджент-стрит. Захотелось ему, видите ли, больше одиночества, больше открытого пространства. Чем я ему мешал? Мы даже в Хогвартсе были порознь, на разных факультетах, с разными друзьями (друзья у него были, скажем, не лучшего сорта, вспомнить хотя бы того же Фаулза), но потом, после школы-то, когда мы все-таки собрались снимать квартиру вместе. Господи, я же тогда даже Брэйди кинул только чтобы Верна одного не оставлять.
Лучше бы он остался у родителей тогда, сразу после школы. Так было бы лучше вообще для всех, и для него самого. Но нет же, все мое желание быть рядом с братом, как же так, мы же так мало проводили времени, мы же матьего близнецы, вроде должны быть друг другу ближе всех, вроде должны помогать-поддерживать. А потом он просто взял, собрал манатки и заявил, что сваливает. И что мне было с этим делать?
Я подтягиваюсь и добираюсь до раковины, долго и тщательно умываюсь, набираю в рот воды, пытаясь избавиться от омерзительного привкуса. Волосы приглаживаю, смотрю кривым глазом на себя в зеркало - красавец, ни дать ни взять. На самом деле, действительно, дал бы он мне поспать подольше, я и чувствовал бы себя лучше, и выглядел бы тоже. А пока так, на троечку. Ладно, на четверочку, но с оттакенным минусом. Гоблинихи мы на меня глаз положили, но вот ведьмы, скорее, попытались бы всучить очередной отрав из трав.
- Ты, типа, меня выгоняешь? - неверяще смеюсь я, заходя обратно в комнату и вытирая полотенцем лицо. Холодная вода меня немного освежила, но меня мутило все равно, комната все еще нетрезво дергалась. Вернон, стоящий ко мне спиной, странно напрягает - и то, что он на меня не смотрит, и вообще его тон. Это что, очередной виток "мне надо побыть одному"?
- Ладно тебе, скажи еще что не соскучился. Мы сколько времени не виделись, ты вообще от меня съехал, - я кидаю полотенце на диван и подхожу ближе. - Слушай, кончай ломать комедию, братец. Работа подождет, сделай мне кофе, будь другом. Мне ж в рот как кошки насрали.