Если долго жить в одном городе, то он неизменно теряет своё очарование. Первым делом наскучивает родной район – детские качели во дворе вызывают уже не сладкую ностальгию, а раздражение своим скрипом. Следом надоедают привычные улочки – пути, которыми мы ежедневно идём на работу, в некогда любимо кафе с отличным видом и булочками с нежным шоколадным кремом. Наконец, опостылевшим становится весь город – вплоть до названия, которое лично тебе вроде бы ничего и не сделало.
Магический Париж казался Флавии безумно скучным. То, что очаровывало приезжих, для неё было унылой повседневностью. Будто сказка о Золушке закончилась, а за неё оказался самый обычный быт семейной пары с детскими воплями, разбросанными по полу игрушками и ссорами из-за остывшей страсти. «Остывшая страсть», между тем, отлично описывала взаимоотношения Флавии с родным городом. Там, где раньше она задерживалась, наслаждаясь причудливо-кукольными домиками, сейчас Флавия проносилась вихрем, не оглядываясь по сторонам. Из пункта «А» в пункт «Б» со скоростью вечно спешащего жителя мегаполиса.
Пунктом «А» была работа – небольшая аптека на самой границе магической части города. Пункт «Б» постоянно менялся – сегодня, например, это был книжный недалеко от дома. Он оставался последним оплотом любви Флавии к этому городу, потому что на деле не имел к Парижу никакого отношения. Даже хозяин, и тот был голландцем, приехавшим во Францию полвека назад и отчего-то в неё влюбившимся. Но главное, ради чего Флавия приходила сюда, был, конечно, не он – книги, вырывавшие её из повседневности и возвращавшие в чудесные времена или выбрасывавшие в невиданные миры. Особенно Флавия любила последние, куда больше прочих – романы Флоренс Макдугал. Если верить тому, что в книгах писательница опиралась лишь на собственный опыт, то у неё была потрясающая жизнь. Полная приключений, невероятных открытий и волшебства в том смысле, с каким это слово произносят магглы. Если в мире магов волшебство было обыденностью и фактов, то в мире магглов – исключительным чудом, от которого мурашки бежали по коже. У Флавии мурашки бежали по коже от книг.
– Здравствуй, – привычно улыбнулась она, кивнув продавцу.
Тот ничего не сказал в ответ, прекрасно понимая, что пришли не к нему. Он верил, что в книжном магазине ничто не должно отвлекать покупателей от книг, а потому предпочитал скрываться в тени стеллажей и лишь загадочно улыбаться, принимая плату и заворачивая книги в шуршащую бумагу.
Флавия скользнула мимо него, будто мимо статуи, стоящей здесь всю её жизнь. Она знала, куда стоит идти, где свернуть, в какую тень скользнуть. Волшебные фонари загорались, встречая её тёплым светом, и тут же гасли, стоило пройти мимо. Наконец, лучи их выхватили на полке нужное имя. Золочёные буквы, алый переплёт, колдография рыжеволосой девушки на задней обложке – свежий томик Макдугал удобно лёг в ладонь, будто бы ждал Флавию. Она мимолётно улыбнулась и развернулась в  сторону прилавка. Новый фонарь зажёгся, заиграв бликами в волосах ещё одной посетительницы.
– Простите, – пробормотала Флавия, протискиваясь мимо неё.
Девушка не успела ответить. Что-то заставило Флавию оглянуться, посмотреть на неё чуть внимательней, пристальней. Нахмуриться, взвесить на ладони выбранный томик и ещё раз глянуть на колдографию автора. Или она наблюдала завидное сходство, или чуть не прошла мимо...
– Мадемуазель Макдугал?
Флавия была практически уверена в том, что не ошиблась. Однако сомнения оставались – не могло же ей повезти вот так, ни с того ни с сего. Так не бывает, чтобы тусклый вечер заканчивался встречей с любимой писательницей.