ФЛАВИЯ ДАНТОН (ЯКСЛИ) | |
ВОЗРАСТ: 28 лет, 03/02/1998. |
|
ИНВЕНТАРЬ | СОЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ |
Волшебная палочка, 12 дюймов, баобаб и клык вампира; | Сочувствует чистокровным волшебникам и осуждает отношение к ним британского магического правительства, однако в деятельность Общества недовольных волшебников не вмешивается. |
УМЕНИЯ И НАВЫКИ | |
• Хороша в бытовой магии практически так же, как в своё время Молли Уизли. С помощью заклинаний может в рекордные сроки устранить любой бардак, приготовить сносный ужин (кулинария никогда не была сильной стороной девиц из семейства Дантон) и привести в порядок даже форму игрока в квиддич после многочасовой игры; • Разбирается в лекарственных травах и зельях и запросто может с их помощью излечить любую незначительную болячку - головные боли, синяки, ссадины, порезы, ушибы и простуды ей точно нипочём, равно как и распространённые магические заболевания; • По собственной инициативе разбиралась и в маггловской биологии - прежде всего в травах, которые магглы считают лечебными, и в отравах из них. | |
ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ | |
• Хотела бы Флавия считать себя плодом великой запретной любви, но нет - она появилась на свет в результате легкомысленной интрижки Жозефин Дантон, никогда не отличавшейся особой благопристойностью. Познакомившись во время путешествия по Англии с неким мужчиной, она без оглядки на «пуританскую мораль» провела с ним несколько приятных вечеров и ночей, а после благополучно упорхнула в родную Францию - чтобы уже там обнаружить, что эти самые вечера и ночи не прошли бесследно. В результате в феврале 1998 года во Франции на свет появилась Флавия Дантон; • Флавия почти с самого рождения знала, что её отцом был англичанин, которого мама видела всего несколько раз в жизни, однако личность Яксли от неё долгое время скрывали. До тех пор, пока Флавии не исполнилось двенадцать лет, Жозефин могла жить спокойно - девочку куда больше интересовали игры, чем личность папы. Однако с возрастом она становилась всё серьёзнее - во многом этому поспособствовало и обучение в Шармбатоне, до сих пор похожем скорее на пансион для благородных девиц и юношей, нежели на обыкновенную школу. И вот, вернувшись на лето после второго курса, Флавия наконец-то задала этот опасный вопрос: «А кем же всё-таки был мой папа?». Скрепя сердце, Жозефин назвала имя и рассказала дочери краткую историю своего знакомства с Корбаном Яксли. Выслушав, Флавия кивнула и вопросов больше не задавала; • Надо отдать материи Флавии должное - ни разу девочка (а затем и девушка) не винила себя за грехи отца. Долгие годы она как будто и не вспоминала о своём родстве с кровавым семейством Яксли. Флавия мирно училась в Шармбатоне, обзаводилась приятельницами, хихикала при виде мальчишек и с удовольствием обсуждала моду («Эти британские мантии такие ужасные, ничего не подчёркивают!»). Из предметов ей особенно полюбилась травология - Флавии нравилось ранним утром выбираться в пришкольный сад, собирать цветы, расспрашивать о них преподавательницу, а потом пробовать самостоятельно варить зелья. Зелья, если честно, удавались ей не очень, так что своим навыкам приготовления лекарственных снадобий Флавия была обязана скорее упорству, чем таланту; • Отучившись в Шармбатоне, Флавия некоторое время жила за счёт матери, не в силах определиться в собственных мечтах. Ей хотелось по-прежнему флиртовать с ровесниками, собирать полевые цветы, при каждом удобном случае выходить в свет и как можно меньше думать о зыбком будущем. Однако даже собственный разум придавал её - девушка всё чаще задумывалась о том, как будет жить дальше, упорхнув из-под материнского крыла. И как бы сложилась её жизнь, расти она в семье Яксли; • Флавия тщательно скрывала это от всех знакомых, но к магглам она относилась с непривычным в кругах чистокровных волшебников любопытством. Ей было интересно, как можно готовить, прибираться, лечить других людей, когда на помощь не может прийти ни одно заклинание. Так что возможность пораньше уйти с работы она использовала, чтобы сунуть любопытный нос в немагическую часть Парижа. Там она старалась лишний раз ни с кем не заговаривать, ни во что не вмешиваться, а оставаться лишь сторонним наблюдателем. И только диву давалась, какие забавные устройства магглы используют, чтобы узнавать новости, перебираться с места на место, стирать вещи и избавляться от всяческого мусора (пылесос показался ей воистину непрактичным устройством - слишком уж много шума для того, чтобы просто прибраться в комнате); • Однако долго такая беззаботная жизнь не могла продолжаться. Однажды Флавия забылась и, ведомая любопытством, присущим любому исследователю, заглянула в книжный магазин. И даже чуть не купила книгу о здешних лекарственных травах (лишь часть из них показалась ей знакомой) - вот только на кассе умудрилась протянуть продавцу пару серебряных монет. Так она и познакомилась с Оттолиной Манро - магглорождённой волшебницей на три года моложе неё, но в несколько раз смелее, опытнее и дружелюбнее (хотя бы потому, что с готовностью расплатилась за книгу, обменяла сикли на евро и кое-что рассказала о местной и куда более сложной экономике). С тех пор и до сих пор они остаются близкими подругами; • Дружба с Оттолиной - не единственная постоянная в жизни Флавии. До 28 лет она жила спокойно и неприметно: работала аптекарем (последние два года - страшим аптекарем), следила за домом, встречала вечно где-то путешествующую мать и не особенно заботилась о личной жизни, относя ту скорее к стесняющим обстоятельствам, чем к чему-то приятному. Но всё изменилось в марте 2026 года, когда из очередного приключения бодрая не по годам Жозефин Дантон вернулась, заразившись Драконьей оспой. К несчастью, заболевание было недолгим - меньше, чем через месяц, вечная мадемуазель Дантон скончалась, оставив дочь в горечи и полной растерянности; • То, что происходило с Флавией дальше, легко объяснить банальным стрессом. Смерть матери обернулась неприязнью к привычной жизни и ко всему, что было с ней связано. Флавии тяжко было находиться в родном доме и даже городе, работа не приносила отдушины и даже общение с подругой уже не было таким радостным. Тяжесть, усталость и растерянность (что делать дальше, как распорядиться немалым наследством и жить в доме, вызывающем одну лишь грусть) медленно накапливались в душе ставшей ещё более замкнутой Флавии до тех пор, пока она не взорвалась. В начале мая девушка поспешно уволилась, побросала в магический сундук вещи и любимые книги и села на ближайший поезд до Англии; • Желая ещё больше отдалиться от неприятных воспоминаний, в Лондоне Флавия назвалась по фамилии отца - ещё толком не понимая, какими последствиями это чревато. Каково же было её удивление, когда все окружающие начали поспешно судить о ней по делам самого Яксли - в номере отказывали даже в самом захудалом отеле, во всевозможных кафе глядели исподлобья и не желали лишний раз разговаривать и даже обслуживать. Весть о том, что явилась дочь «того самого Яксли» быстро разлетелась по столице Магической Британии. Чудо, что какая-то женщина всё же сдала Флавии квартирку на Паффапод драйв; • Положение дел в Британии пробудило во Флавии обычно несвойственный ей интерес к политическим и социальным делам. Она довольно быстро обзавелась собственным мнением и постановила, что тирания чистокровных в современном мире сменилась тиранией магглорождённых. Такое положение дел её категорически не устраивало и, желая хоть как-то помочь точно таким же несправедливо обиженным родственницам Пожирателей Смерти, в начале лета она стала добровольцем Общества бедствующих волшебниц. Что касается Общества недовольных волшебников, то Флавия пускай и сочувствует им, но всё же не разделяет все цели и методы и не спешит присоединяться. Сейчас своей главной задачей она считает поиска каких бы то ни было родственников по отцу (единственных британцев, которые, вероятно, смогут отнестись к ней без предвзятости) и психологическую помощь родственникам Пожирателей Смерти. | |
СЛАБОСТИ | СТРЕМЛЕНИЯ |
Больше всего Флавия боится, что отцовская родня окажется похожей на него - эдакими замшелыми чистокровными волшебниками, с неприязнью относящимися ко всем магглам без разбора. А ещё (пускай пока и не осознаёт этого) она опасается, что не найдёт своего места в жизни и что «всё это было зря». | Найти родню по отцу и с их помощью пережить тяжёлый период в жизни, вызванный смертью матери. А заодно - кризис четверти жизни, очевидно просматривающийся в поведении Флавии при взгляде со стороны. |
СВЯЗЬ | УЧАСТИЕ В СЮЖЕТЕ |
Активное. | |
Если когда-нибудь Киарана спросят, как всё начиналось, он ни за что не расскажет о произошедшем в декабре 2027 года. Хотя в какой-то мере он гордился случившейся тогда встречей – в плане организации она была безупречна настолько, насколько только могло её сделать ещё неопытное в совместном плетении интриг трио. Единственный серьёзный минус заключался в факторе, который нельзя было изменить, – в их фамилиях. Любой опытный аврор, увидев за одним столиком Яксли, Эйвери и Нотта, заподозрил бы неладное.
Впрочем, сейчас Киаран почти не думал о далёком будущем, когда кого-то будет всерьёз волновать история его жизни. История эта творилась прямо сейчас в заполонённых школьниками «Трёх Мётлах», где сливочное пиво лилось рукой, а огневиски благоразумно припрятывалось под стойкой, подальше от любопытных взглядов учеников. Несмотря на то, что троица сильно выделялась в толпе, на них практически не обращали внимания – школьники постарше бросали любопытствующие взгляды, но этим пока всё и ограничивалось. К счастью, даже семикурсники редко были способны на легилименцию, а значит – тайна замышляемой революции была в относительной сохранности. Если, конечно, её не разболтает на каждом углу этот тип.
– Ба! Знакомые все лица!
Гидеон Яксли был большим и шумным. Впрочем, если бы он таковым не был, Киаран и Малькольм никогда бы не увидели в нём единомышленника и путь к достижению своих целей. Ведь именно так они и познакомились – когда громогласный Яксли толкал свою идеологическую речь в каком-то Мерлином забытом баре. У речи этой было удивительное свойство зажигать в сердцах несогласных с существующим режимом безумный огонь и заставлять их вопреки всякой осторожности соглашаться с необходимостью государственного переворота. На трезвую голову Киаран долго ещё удивлялся, как тем же вечером их не забрали в места не столь отдалённые и не устроили воспитательную беседу. Сейчас изумление это посетило его с новой силой.
– Доброго дня, – негромко проговорил Киаран, не уверенный, что его расслышат.
Гидеон не обратил на его слова никакого внимания и с несколько сальной улыбкой заказал у походившей мимо девушки сливочное пиво. Сам Киаран давно отказался от этого напитка, ассоциировавшегося у него со школой и детством. Желая откреститься от тех времён, он предпочитал классический шотландский бренди, который, несмотря на маггловское происхождение, в «Трёх мётлах» всё-таки нашёлся.
Последовал короткий разговор, во время которого Киаран понял, что ему предстоит быть связующим звеном между Яксли и Эйвери. Они были полными противоположностями, и на ум Киарану приходили дурацкие сравнения. Уж больно Гидеон был похож на неуклюжего и слишком большого плюшевого медведя, а Малькольм – на деревянную куклу с негнущимися руками-ногами.
Кроме того, именно себе Киаран отвёл роль умственного центра их небольшой и пока только гипотетической коалиции. Он никак не мог представить вечно идущего напролом Малькольма за созданием хитроумных интриг, коварных заговоров, тайных вылазок. Имя же Гидеона и слово «тайна» и вовсе были взаимоисключающими понятиями. «Если мы объединим усилия, нужно будет как-то отучить его от пагубной привычки с шумом врываться в бары, напиваться и рассказывать направо и налево о своих не очень-то законных идеалах».
– Нам понравились ваши речи и ваши идеи, мистер Яксли, – проговорил Киаран, наклоняясь чуть вперёд. – Мы бы хотели обсудить их подробнее, чтобы понять, можно ли назвать нас единомышленниками. Может быть, обойдёмся без, кхм, лосей, и приступим к серьёзному разговору?
Он медленно перевёл взгляд с картинки на её создателя и обратно. Да, некоторое сходство чувствовалось, пускай рисунок и выглядел куда более грациозным. Быть серьёзным с художником, которому пришло в голову столь оригинальное отражение революционных мыслей, казалось чертовски сложным. Но Киаран всё же решил попробовать и, словно в знак этого, снял совсем не нужные очки и сунул их в передний карман пиджака. Теперь у него не было от собеседника никаких тайн – по крайней мере, выраженных внешне.
Отредактировано Flavia Yaxley (2017-08-17 12:41:18)
