Ирма и Уолтер Мораны, погибли в автокатастрофе, когда ему был год. Других своих родственников не знает, так как не счел нужным их искать.
Назвать свое детство плохим он не мог, пускай втайне и мечтал о полноценной семье - своих собственных маме и папе, впервые осознав себя. Вернее, это было одно из первых желаний, заключенных в самые ранние воспоминания, начинающиеся со знакомства с его первой семьей, в которой он провел более года. Он был самым младшим на тот момент, и хотя остальные дети были к Кирену весьма доброжелательны и время от времени даже возились с годовалым ребенком, но предпочитали играть вместе во что-то, чего Моран в силу своего малого возраста и отсутствия каких-либо знаний, умений и возможностей не понимал. Признаться честно, он и говорить толком тогда не умел, лишь начиная исследовать для себя это увлекательное занятие.
К нему относились хорошо, кормили, любили так, как любят всех маленьких детей за их умилительный вид и все было, вроде бы, нормально, но начали происходить странности - несколько раз ломался тостер (именно тостер, потому что тот дико пугал Кирена, когда таймер отключался и поджаренный хлеб подскакивал вверх).
Однажды утром, подойдя к манежу, приемная мать застыла на месте, сразу же начав голосить - над ребенком в воздухе летал его любимый кролик и не давался в руки, а Кирен упорно продолжал тянуться, чтобы ухватить за лапу или пришитое ухо. На этой безрадостной ноте им пришлось расстаться с ребенком, попросив службы опеки подыскать ему новую семью, указав причиною отказа "проблемы во взаимопонимании с другими детьми". На характеристику при дальнейшем распределении не обращали особого внимания, банально посчитав, что старшие дети ревновали больше положенного внимание своих опекунов - как двухлетний мальчик может сам по себе не ладить ни с кем из них? Тем более, что за короткие сроки пребывания в специальных учреждениях Кирен всегда показывал себя как в меру общительный и приветливый ребенок, который никогда сам не шел на конфликт и просто наслаждался общением или игрой с другими детьми.
Вплоть до восьми лет он успел сменить около одиннадцати семей, у него началась черная полоса - махинации приемных родителей (деньки получаемые на детей уходили на свои нужды), домашнее насилие, безответственность, конфликты с одним из родителей или детей - из таких семей он множество раз забирался, как и многие другие, которым не повезло стать жертвами человеческой жестокости и меркантильности.
Время шло и давно забытые странности, принимаемые за игры воображения ранних лет, начали иногда повторяться. Один раз он просто хотел помочь, как в предыдущей своей семье, где родной сын мистера и миссис Сандерс страдал ожирением. Тренировка силы воли путем не открывающейся для одного него дверцы холодильника даже начала давать свои плоды перед тем, как ему это надоело и этот маленький засранец не пожаловался на Кирена родителям.
Из-за этого случая он прослыл отпетым хулиганом. С ним проводили воспитательные беседы довольно часто, хотя на этих самых беседах Моран показывал себя образцово, в чем-то раскаивался, иногда настаивал на своей невиновности, научившись аргументировать ее после обогащения словарного запаса и доказывал наличие у себя алиби.
Он никогда не делал ничего со злыми намерениями, искренне считая, что люди себя наказывают за свое зло и нетерпимость сами, пускай и обличал это несколько в иную формулировку. И вот, у него появился очередной шанс начать все сначала, если так можно выразиться при наличии столь внушительного послужного списка, можно было бы радоваться, пытаться понравиться новой семье, но в этот раз Кирен пообещал себе не делать этого - он устал, был обижен, даже немного озлоблен.
Патрик и Хелен Уайты - помимо него, у них было еще трое детей на попечении и миссис Уайт на тот момент ждала дочь. Доброжелательные и приятные люди, всегда приветливые и внимательные - это по началу даже смущало Кирена, потому что они были заботливы, как никто ранее, будто бы он и правда был их родным сыном. Патрику было где-то за сорок, его жена выглядела на несколько лет младше, но Моран тогда не научился определять возраст взрослых, ведь все кто был старше двадцати уже автоматически считался древним пенсионером для восьмилеток.
После этого Кирена начали приобщать к церкви, водить на обязательные воскресные службы. Приходилось называть мистера Уайта перед прихожанами падре, читать о жизни святых, заучивать молитвы... Он и раньше попадал в семьи верующих и это вызывало в нем какой-то внутренний протест, потому что там все было не так - иначе, от этого рождалось напряжение и недовольство, а здесь... здесь он, в свои девять не верящий в Бога почему-то почувствовал умиротворение, покой. Будто бы давно потерял то, о чем не помнит, а сейчас нашел. И после этого пришлось нарушить данное себе обещание и вновь сдерживать свои странности - раз уж он обрел покой, то и остальные пускай будут так же спокойны, потому что меньше всего Кирену хотелось уходить из этого дома и вновь начать бесконечное, бесцельное путешествие. Наедине с самим с собой мальчик замечал, что просто взять и запретить делать те вещи нельзя, они все равно случатся, только никто этого еще не понял - не увидел. И, постепенно, быть замеченным в том, что так пугало других взрослых, превратилось в самый большой страх уже для Морана, ведь каждый раз когда правда открывалась ему приходилось возвращаться на попечение государства, постоянно посещать психолога и ожидать как приговор встречи с новой семьей, которая будет не против принять его. Страх становился все крепче, он был почти осязаемым до тех пор, пока это не случилось. Дети помогали Хелен мыть посуду - та в последнее время была вялой и очень уставала, Кирен нес к серванту горку тарелок и споткнулся, выпустив их из рук. Тарелки жалобно звякнули, неумолимо приближался пол и... они вернулись обратно. На глазах у всех.
Патрик - человек, носящий рясу священнослужителя. Он должен был принять это довольно тяжело, рассердиться, отругать и пригрозить, что такие как Моран горят в аду за свои грехи и то, что продали душу дьяволу (да-да, такое ему довелось слышать однажды, но потом он узнал, что этим людям в конечном итоге запретили брать на воспитание и под свою опеку детей). В конце-концов, мальчик был даже готов признать себя виноватым и согласиться со всеми обвинениями, обещая исправиться, лишь бы от него вновь не отказывались - привязанность к семье Уайтов пересилила детские обиды и мечты.
Разговор, которого так боялся Кирен, состоялся, но был вовсе о другом. Его... пытались успокоить, видимо, страх ребенка был настолько заметен, что изначально пришлось выбирать другую тактику, дабы разобраться в ситуации. Не было ни угроз, не обещаний отказаться от него завтра же, ничего из того, к чему уже стоило бы привыкнуть - и он сделал ответный шаг, доверившись Патрику и признавшись, что подобное с ним всегда случалось. О каждом случае, который занимал место в толстой папке личного дела, все его "хулиганства" были вызваны тем, чего он объяснить не мог. Во время своей первой в жизни исповеди проходящей в столь неформальной обстановке, Кирен обретал уверенность в себе с каждым словом, а падре лишь кивал и выглядел задумчивым.
На утро остальным сказали, что то, что умеет делать Кирен - дар, и этого не стоит бояться. Самого мальчика убеждали в том, что раз уж Бог дал ему такие силы, то их можно использовать во благо.
Это было перед одиннадцатым днем рождения Морана, а потом на пороге их дома появилась странная женщина и принесла не менее странные новости - существует школа, специально для таких как он. Существует целый мир, скрытый от глаз обычных людей, существуют даже чертовы кентавры и русалки! После некоторых уговоров, доводов в пользу его обучения там, где юным волшебникам самое место, было принято решение подавать документы на усыновление, после чего можно было бы предоставить социальным службам уже другие документы, по которым мальчик будет все время кроме летних месяцев и каникул находиться в престижном учебном заведении - как это работает никто из них так и не понял, а женщина в подробности не вдавалась. В любом случае, у них было время до самого лета, чтобы осмыслить все.
В июле эта женщина вернулась вновь, сказав, чтобы он обращался к ней "профессор" и пожелав сопроводить Кирена за покупками к школе. Сейчас он уже не помнит ее фамилии, потому что у них она не преподавала и в первый год его обучения ушла на пенсию, пусть за это и немного совестно, но на Косую Аллею за покупками впервые ты ходишь не каждый день.
Кирен не выражал бурных восторгов, не вертел головой по сторонам - он пребывал в странной прострации, будто бы все это происходит не с ним, будто бы это все случается не впервые - мантии, котлы, ингредиенты и даже волшебная палочка - все слилось в одну сплошную пеструю полосу из вывесок магазинов, людей одетых иначе, чем он привык видеть и гула голосов отовсюду.
Осознание происходящего пришло лишь под вечер, когда Моран разбирал покупки под заинтересованными взглядами остальных детей. С Патриком и Хелен о Хогвартсе они не говорили до самого первого сентября. За прошедшие пару лет у родной дочери Уайтов начались проблемы с этими вещами. Кирен даже завидовал - у Марии есть родители, которые уже сталкивались с этим, знают что это и не боятся своего ребенка.
Наверное, теплота отношений постепенно сходила на нет или так казалось только самому Кирену, но с годами, приезжая на каникулы, он чувствовал к этим людям, приютившим его, и к миру магглов лишь безразличие - у него сейчас были другие интересы, другая жизнь. После окончания обучения Кирен и Патрик сильно повздорили по поводу планов парня на будущее и он больше не появлялся дома, хотя иногда очень хотелось. И, внезапно для себя, лишь тогда, имея столь поучительный жизненный опыт и ничего от него не взяв, но потеряв что-то вроде бы не слишком нужное, Моран понял что такое семья и как ему этого теперь не хватает. - Мне кажется, что я попал в сказку...
- Это еще что! Вот магглорожденные говорят, что там где они выросли все намного круче!
- Теперь я чувствую подставу...
И он действительно ее чувствовал во всем, что его окружало первое время в Хогвартсе. Ему до безобразия нравился этот странный, загадочный волшебный мир, будто бы он действительно попал в какую-то сказку, от которой веяло прошлым, а то и позапрошлым веком. Эти высокие своды коридоров, величественность самого замка и невероятный потолок в Большом Зале - все заставляло буквально трепетать душу ребенка, выросшего в небольшой комнатушке, пусть чистой и светлой, но самой обычной, похожей чем-то на картонную коробку, которых было в обилии на улицах у мусорных контейнеров. Тут же все было иначе: уютная гостиная с живыми цветами, запахи с кухни, которая была совсем рядом с факультетскими спальнями Хаффлпаффа, огромные пространства аудиторий и залов, коридоров и внутренних двориков - все это поражало воображение и отключало здравый смысл.
О его учебе в школе чародейства и волшебства сказать можно немного. Да, он был прилежным студентом и исправно выполнял домашние задания. У него был совершенно не конфликтный факультет, который не любил междоусобицы и в факультетские войны тоже старался не влезать - все медленно, но верно работали на самих себя, помогая другим своим, барсукам, по мере необходимости. В первую очередь, они учились дружбе и взаимовыручке, создавая для остальных образ простодушных и недалеких ребят, о чем не уставали напоминать остальные факультеты. Морану же всегда казалось, что пока идет война у льва со змеей, а орел кружит над ними, барсук занимается своими делами и успевает устроиться лучше всех там, где других еще нет.
Он не ввязывался в драки, был неконфликтным, немного замкнутым, но целеустремленным - все свое свободное время он посвятил учебе, чтобы в будущем иметь возможность остаться именно здесь, в этом волшебном мире и не возвращаться туда, где у него абсолютно нет никаких перспектив, кроме грошовых забегаловок и второсортного образования, ведь обучаясь магии он пропускает практически всю программу средней школы, потому колледж и университет ему точно не светят, по крайней мере, не в ближайшем будущем.
Кирен никогда не получал оценок ниже Удовлеторительно, но и это было лишь тогда, когда он ленился или его что-то отвлекало. В особенности отвлеченным он стал, когда на старших курсах обнаружил для себя, что влюбился в свою однокурсницу с Гриффиндора. Она была для него чем-то прекрасным и недосягаемым, нравилась многим и многие пытали счастья - старались добиться ее внимания. И пока он пытался выработать линию поведения, с которой не стал бы в ее глазах идиотом, она - Шарлотта - подошла первой после занятий и попросила помочь с Арифмантикой, потому что последняя тема ей абсолютно не давалась. И, кажется, с этого момента у них двоих что-то началось. Неуверенное, застенчивое, но такое сильное первое чувство, с которым удалось закончить Хогвартс и, обсудив совместное будущее, поступить обучаться колдомедицине. - ... и тут она мне говорит "дорогой, это не то что ты думаешь".
- Же-есть, парень. Просто жесть. А ты что?
- А я... лишил этого козла возможности еще раз завести детей.
Взрослая жизнь - это вовсе не сахар, а в мире магии и подавно. Если у тебя за спиной нет обеспеченных родителей, то начинать все с нуля довольно тяжело, особенно когда вас двое и вы собираетесь создать полноценную ячейку общества. Кирен и Шарлотта были вместе с самого начала обучения, получали стипендию и жили в общежитии для студентов, откуда каждое утро спешили на занятия. Чтобы иметь возможность немного побаловать Лотти, ему пришлось устраиваться на подработку к мистеру Малпепперу, на курьерскую службу в аптеку и иногда помогать с расфасовкой товара, заполнением витрин или подменять его у кассы. По вечерам планировали то, что будет у них двоих когда-то, в далеком будущем и все проблемы казались довольно несерьезными и какими-то вымышленными. Все что было важно - они вместе и они справятся с этим. Моран несколько раз тактично подводил свою девушку к вопросу свадьбы и дальнейшего развития отношений, но та каждый раз отшучивалась и говорила, что они сами еще дети, вот через пару лет - то дело другое.
Ему казалось, что все было идеально, изо дня в день, пока проходили эти чертовы пара лет, пока не начался их последний год обучения и Шарлотта сама не стала говорить о том, как хочет завести семью - внять этим просьбам было вовсе не так сложно, он просто принял к сведению, купил кольцо и намеревался сделать предложение.
В тот день, ровно за два месяца до даты их выпуска, все было не так. В душевой общежития текла ржавая вода, на черной рубашке оказались разводы после глажки, из-за неисправности трубопровода кое-что было не постирано, а то что постирано - не высохло. Моран не жаловался на свой арсенал бытовых чар, но именно в тот день он пересушил рубашку и та была несколько тесновата, причиняя дискомфорт, нервируя и принося неприятное чувство тревоги.
У них намечалась практика в послеобеденное время, и кто-то из их группы посетовал, что забыл две истории болезни в ординаторской - Кирен тогда лишь пожал плечами и направился туда, ему все равно следовало надеть форму, а забрать мимоходом пару папок никакого труда не составит, но как только он открыл двери - сердце сделало странный кульбит и рухнуло куда-то вниз. Открывшаяся перед глазами картина настолько ярко отпечаталась в памяти, что это по сей день вызывает чувство тошноты. Его несостоявшаяся невеста, практически без одежды, была занята одним из их преподавателей. Кажется, ведущим специалистом из отдела ликвидации последствий от проклятий. Когда-то он слышал, что этот мужик, уже под полтинник, просто кого-то удачно подсидел и стал "ведущим специалистом". К слову, у него была семья и двое детей. И...перед глазами встала красная пелена, которая сошла только тогда, когда Моран осознал себя повязанным по рукам и ногам - его держали двое санитаров, пока пришедшие на шум оказывали помощь пострадавшему. Не контролируя себя, Кирен опустился до банального маггловского мордобоя, припомнив все особо болезненные и травмоопасные удары.
В этот же день его исключили, а случай огласке предавать не стали. Некоторым очевидцам пришлось дать подписку о неразглашении по стандартной форме. Он сам и все, кто был непосредственными участниками инцидента тоже вынуждены были это сделать, не смотря на свою заинтересованность в молчании.
В этот же день его прошлая жизнь была разрушена окончательно. - Я заверну тебя в этот чертов ковер так, что ты только и сможешь ползать как флоббер-червь!
- А потом придет, как там его, и я доверительно поделюсь с ним историями нашего с тобой ролплея. Пониплей, заворачивание в ковер...
- Редукто!
- Промазала. Кстати, те сушеные скарабеи были последними. Закажи еще. А мне работать нужно...
Из общежития его, конечно, выписали и встал вопрос о том, где он теперь будет жить. Помощь пришла весьма неожиданно, со стороны, откуда ее было ожидать даже странно. Мистер Малпеппер, узнав о щекотливом положении своего работника, предложил тому снимать квартиру над аптекой, которая использовалась как склад для ингредиентов не терпящих сырости, за часть от заработной платы. Моран согласился на это без возражений, прекрасно понимая, что со стороны работодателя это была невиданная щедрость.
Чтобы не чувствовать себя так, как доводилось после этого безобразного разрыва, Кирен завел щенка дога и назвал его Скуби, вспомнив нежно любимый в детстве старый мультсериал.
Пару месяцев он работал так же, как и до того, лишь изредка подменяя владельца и выполняя всю остальную работу уже самостоятельно. Потом его начальник решил немного отдохнуть, поставив Кирена управляющим, пока уходит во внеплановый отпуск. И вот, во время этого отпуска Малпеппер умер, а его аптеку унаследовала его дочь - Розалинд.
Их отношения не сложились с первых минут знакомства - эта...несносная пигалица потребовала открыть окна и повесить ароматизаторы воздуха. И где? В аптеке! Да тут половина ингредиентов в негодность придет от излишнего освещения, а уж чужеродные запахи, масла и частицы в пространстве, где лежат открытые реактивы, которые нельзя помещать в герметичные контейнеры...простыми словами, мог случиться большой взрыв, потому Кирен попросту вежливо отправил Роуз куда подальше. Вместе с новой хозяйкой вернулся и призрак ее отца. В конечном итоге, они могли бы сообразить на троих и поставить хотя бы Гамлета, получив дополнительные дивиденды, но жизнь резко закрутилась вокруг попыток новой начальницы найти себе мужа и передать ему во владение аптеку. Вокруг советов почившего Малпеппера о заботе и присмотре за его непутевой дочерью. Вокруг его собственных стараний не допустить возможного брака Розалинд, ведь ей, несведущей в управлении этим маленьким тихим мирком, он нужен. Но если придет кто-то другой? Что будет тогда?
Кирен не любит людей и их общество, но каждый день убеждает себя в том, что приветливым быть нужно, а потом идет и выполняет свою работу на отлично. И вот, каждое утро, полный тяжелых мыслей, он спускается по лестнице в аптеку. Готовит все к приему покупателей, слышит звон колокольчика на входной двери и... - Доброе утро, Роуз!
- И тебе того же и туда же! Я сверилась со списком и...
- Дай угадаю, ты что-то забыла?
- Кажется, это был... - Это был...
- Сушеный папоротник. - Стив!
- Какой, к Мордредовой матери, Стив?
- Тот, с которым ты вчера должна была встретиться и рассказать ему, что я просто пошутил и ты вовсе не храпишь во сне, не хрюкаешь во время...
- ВОТ ЧЕРТ!
- Удачи!
|
